Машуня - стр. 6
А вот и остановка. Но куда идти? Домой – опасно. Хватятся, первым делом приедут к матери и вернут назад в интернат. На трассу – рано. «Может, кто из девчонок уже на трассе», – подумала Машка. Да и куда ещё ей было деться? Скитаясь по придорожным кустам, дожидалась темноты. До тёплых летних дней было ещё как до луны пешком…
Наконец вдоль трассы стали появляться девушки. Машка всматривалась, выискивая знакомые лица. И вдруг:
– Машка? Ты опять тут? Ну от судьбы не уйдешь! – всё в той же косухе и тех же ботинках перед ней красовалась Юлька.
– Купи пирожок, – с места в карьер взяла Машка.
– Ну как всегда.
Вдоль дороги развивалась «инфраструктура». С одной её обочины заросло сиренью и тополями старое кладбище, а с другой развивался гаражный автосервис.
Было удивительно видеть, как в вечернем полумраке с кладбища то тут, то там тёмными призраками выскакивали мужики, а следом выходили девушки. И тут к Юльке подошел мужик в промасленной фуфайке.
– Раньше на машинах подъезжали, – кивнула Машка на трассу.
– Бывает подороже, бывает подешевле… бизнес. Ничего личного, – криво усмехнулась Юлька – Погодь. Работа… долго стоять не может, – кивнула мужику: – Пошли, – и оба скрылись за кустами кладбищенской сирени.
Ждать пришлось недолго.
– Пошли, – кивнула Машке так же, как тому мужику. И выпустила из ярко накрашенных губ клуб сизого дыма. – Тут теперь пивточка. Пирожков нет, но всякие другие блюда…
Вид Юлька имела странный настолько, что Машка испугалась. А та с маха открыла стеклянную дверь павильона, пропустила вперёд Машку:
– За мой счёт. Накорми. Я… потом рассчитаюсь.
Уговаривать Машку не пришлось.
На сытый желудок Машка почувствовала себя увереннее, да и думать теперь могла не только о еде. Ну и поздно уже, и холодно, так что мать теперь наверняка дома. Главное, чтобы на крючок не закрылась. Возле подъезда Машка осмотрелась, вроде, никого. Дверь в комнату матери притворена неплотно. «Ну вот, всё не так уж плохо. И доехала, а не пешком дошла, и сытая, и в комнате… – немного приоткрыв, заглянула в щелку, – никого из посторонних».
Уткнувшись носом в подушку, недвижимо лежала мать.
«Обычная картина. Набралась к вечеру», – вздохнула Машка. В углу комнаты на полу докрасна раскалилась старая электроплитка. А рядом куча какого-то тряпья. «Вот не приехала бы я – до пожара недалеко было бы», – рассудила про себя. И услышала вроде слабое мяуканье из этой кучи.
– Похоже, котёнок пригрелся, зарылся в тряпьё…, – улыбнулась Машка такой находке. – Мог бы сгореть… – отбросила в сторону грязную тряпицу и обомлела. Синюшный маленький куклёнок моргал глазами и пытался заплакать, но, похоже, сил на это у него не было.
– Мамочки! – шептала Машка, поднимая ребёнка. Был он совсем крошечный, почти невесомый. Положила его на старый продавленный диван.
– Мама! Мамочка! – затормошила её. Но наткнулась на мокрую от крови подушку. Кинулась из комнаты, колотила в двери соседям и кричала, что есть мочи: «Вызовите скорую! Скорую!». Но дверь так никто и не открыл. Наученные горьким опытом жильцы их подъезда знали, что так вот откроешь дверь, и скорая самому потребуется. Тот ещё контингент проживает. Кто мог, давно переехал отсюда. Вспомнила, что рядом – конечная остановка автобусов, там в диспетчерской точно есть телефон.