Машуня - стр. 32
Однако выяснилось, вести хозяйство – дело не такое уж простое, как виделось из города. Зато Александр Дмитриевич Протапов оказался работником незаменимым. Грамотный и, вообще, городской, да ещё мужского полу, пусть и женатый. И пошёл слух, что Протаповы копят деньги да набираются опыта, чтобы своё такое же хозяйство завести. А Оксана уже через год, хоть и маялась с трудовыми кадрами (ну где ж их взять – непьющих да работящих?), но в своём доме развалившуюся печку переложила и дырявую крышу перекрыла.
И тут плохое чувство «зависть» оказалось двигателем прогресса. Поначалу одна соседка, которую по деревне бабой Наташей звали, пригрела работяжку – Федьку, прозванного деревенскими Немытым, которого Оксана уже было выгнать собралась за прогулы и пьянство. Так вот, баба Наташа обстирала, отмыла, досыта вкусно накормила, коромыслом отходила – и человек пошёл на поправку. А через недолгое время уже слышалось с их двора: «Натальюшка! Я водицы в баньку натаскал. Затапливать или погодить?»
Как-то у Федьки, тьфу, теперь у Фёдора, соседка, у которой, ну никак не получалось приручить гуляку, поинтересовалась:
– А скажи-ка, Фёдор, чем это таким тебя Наталья приворожила? Может, зельем каким опоила? Или каким особым способом ублажает?
Фёдор только вздохнул:
– Не поверишь… Всё она, проклятущая, сил нет с ней совладать!
– Это кто ж такая? – присоединилась к разговору ещё одна соседка.
– Я ж и говорю – она, любовь проклятущая! И скажу я вам, бабоньки, нет от неё спасенья даже и мужскому роду-племени, – и пошёл, покрякивая.
– Вот тебе и баба Наташа! – проводила его взглядом одна соседка.
– Именно что «баба»! Это мы с тобой себя раньше времени в старухи записали! Всё-таки тоже… не мужики!
Да только не у всех такой выбор оказывался удачным. Бывало, пригретые женщинами мужики воровали, и никаким коромыслом стремление к пьянству и лени переломить не удавалось. Бегали за самогонкой в соседнюю деревню, семь верст до небес, и всё лесом. В прямом смысле – лесом, поскольку ближе намного, просёлок-то петлял битых три десятка километров до той деревни. Выгоняли одного гуляку, меняли на новенького забулдыгу. В общем, происходил естественный отбор. Жизнь в деревне кипела. Однако виновником самого крутого скандала оказался Александр Дмитриевич Протапов.
Димка с небольшим чемоданчиком месил дорожную грязь, добираясь до родительского дома. И уже протянул руку к калитке, когда та сама открылась.
– Ждут, – радостно ёкнуло Димкино сердце. Прямо перед ним стоял отец с перекинутыми через плечо связанными рыбацкими сапогами – броднями.
– На… на рыбалку, что ли? – растерялся Димка. Но увидел в руках отца их старый дорожный чемодан: – С чемоданом?
Отец бросил чемодан, сапоги, схватил Димку за рукав и быстренько втащил в ограду.
– Мать твоя чудит! Понимаешь! Приревновала, понимаешь? Иди, говорит, туда, где ночевал. А я ночевал в коровнике, понимаешь!?
– С ума сойти! Вам сколько лет? Какая ревность? В деревне одни… бабушки: баба Наташа, баба Аня, баба… тьфу!
– Э… Вот, смотри сынок, до чего твой отец докатился!
– Мама, это вместо «Здравствуй, сынок!»?
Баба Агафья сидела на завалинке с полотенцем на голове.
– С пяти утра как взялись, так и вот… смотри, внучок на родителей!
– Бабуси! Эти бабуси по три мужика за неделю меняют! Работника выбирают! Видела я эти их «выборы»!