Манулар. Часть 3 - стр. 9

Август ждал на лице ведьмы хотя бы какую-то эмоцию: страх, панику, тревогу, ужас; но на ее лице ни один мускул не дрогнул, как будто ей совершенно все равно за свою жизнь. Боль внутри монарха так и разъедала его живую плоть. Его предали и чуть не убили, а виновная ничуть в этом не раскаивается, а потому он заявил:

– Сначала я казню твоих сестер прямо у тебя на глазах, а следом и тебя! Каждая ведьма в империи будет сожжена! Вам не место среди людей. Вы приносите одни лишь страдания! – ярость сочилась в каждом слове монарха, и на последних словах он повысил голос.

От этих слов Алана вздрогнула, чем порадовала императора. Пусть ей будет больно так же, как и ему! Может, тогда в его душе и сердце наконец-то затянется рана?! Он не задумывался о существовании в империи ведьм с благими намерениями, знахарок, травниц, но сейчас желание расправы с этой падалью настолько затмило его здравый рассудок, что он считал своей обязанностью покончить с коварными женщинами, обладающими ведьминским даром.

– Увести ее! – громко приказал Август гвардейцам, и стражники повели Алану на нижние этажи, где так же холодно, как и в кладовке.

Темница мало чем отличалась от места с припасами еды, которые Алана делила с писклявыми грызунами, действовавшими ей на нервы. Но был один большой плюс. Здесь, за решеткой, тишина действовала на нее умиротворяюще. От черствой, заплесневелой лепешки и мутной воды в миске, подходящей больше для собаки, чем для человека, ведьма издала смешок. Еще не так давно все это находилось в камерах ее пленников, а теперь она и сама стала жертвой.

Поверить во все происходящее было невероятно трудно, как будто это всего лишь кошмар, и стоит проснуться, и Алана наденет свое роскошное платье, выйдет к сестрам на завтрак и по-прежнему будет чувствовать себя властительницей мира. Только вот жестокая реальность, как и обломанные ногти с грязью и запекшейся кровью, говорила об обратном – она все потеряла, как и своих сестер, которых в скором времени казнят у нее на глазах. Алана даже не думала, что ей станет так больно от этого осознания.

Неужели чуда не произойдет? Может, драконы все-таки помогут или кто-нибудь еще? Призрачная надежда о спасении вновь замаячила у нее перед глазами, но затем она ощутила на своих щеках предательские, злые слезы. Горькое осознание грядущего острой, ядовитой стрелой пронзило ее насквозь. Никто не спасет, никто не поможет. Она сделала свой выбор, как и весь клан, и это вскоре оборвет их жизни.

Изо рта вырвался очередной приступ кашля. Алана обняла себя руками, чтобы унять дрожь. В любом случае ее ждет встреча с праотцами. Если по какой-то счастливой случайности ее не казнят, она скончается от хвори. Ей нужен лекарь и целебный отвар, но вряд ли кто-то станет лечить столь коварную пленницу.

Во-первых, Август не позволит, а во-вторых, ее до сих пор боятся, а лекари-простолюдины, обычно излишне добродушны и наивны, боятся ведьм и даже слушать не станут задушевную историю о том, что ее ведьминский дар неожиданно куда-то исчез. В какой-то момент она закашляла так сильно, и это продолжалось так долго, что Алана мечтала, чтобы ее мучения оборвались прямо сейчас, и даже не заметила, когда возле нее оказался гость.

Откашлявшись, Алана с трудом облокотилась спиной о стену и посмотрела прямо перед собой. Сначала пленница решила, что это галлюцинация, но фигура приближалась до тех пор, пока не оказалась рядом. От него пахло свежестью и ароматными фруктами. Незнакомец в придорожном балахоне, тот самый, которого она видела рядом с Августом, сел слева от нее, повторив ее позу: согнул ноги в коленях и скрестил руки на груди.