Манифест свободы. Почему свободные рынки – нравственны, а Большое Правительство – нет - стр. 12

В заключительной главе 6 мы рассматриваем нравственные последствия жесткой философской грани, разделяющей сторонников свободного рынка и приверженцев государственного вмешательства. Свободные рынки демократического капитализма основаны на моральном оптимизме, исторической убежденности в том, что изобретательность человечества решит сегодняшние проблемы и создаст продукты, которые приведут к лучшему будущему. Инвестирование требует веры в прогресс. Торговля основана на доверии, положительном ожидании того, что люди будут выполнять соглашения и действовать в соответствии с данными ими обещаниями. Большое Правительство, напротив, основано на более пессимистическом отношении к людям и будущему. В главе 6 поставлен вопрос: «Дух Рейгана или дух Обамы?», ибо и язык, и взгляды этих двух американских президентов отражают их принципиальные различия.

Справедливого и нравственного общества хотят все. Но какой путь к такому обществу лучше – тот, которым идет политически мотивированная государственная бюрократия, или путь рыночной демократии, в которой каждый голосует своими деньгами? Говоря точнее, действительно ли решать, что справедливо и нравственно, должны государственные бюрократы, связанные политическими интересами?

Люди, призывающие к расширению государственного вмешательства, чтобы покончить с бедностью и несправедливостью, пренебрегают тем фактом, что прежние государственные правила и программы не смогли решить проблемы бедности и несправедливости, а во многих случаях даже способствовали их обострению. Американцы – гуманный и отзывчивый народ. В различных сферах жизни американского общества, подобно здравоохранению, есть несомненные реальные проблемы. Противиться требованиям принятия новых государственных программ, которые, по замыслу их сторонников, должны помочь другим людям, возможно, трудно. Но обращенная к лучшим чувствам риторика отвлекает внимание от того обстоятельства, что предлагаемые решения обычно предусматривают размножение бюрократии. Либералы, отстаивающие «сострадание» и «права человека», могут снова понять (если, конечно, задумаются), что на самом деле они бьются за новые правила, меры регулирования и еще бо́льшую волокиту, то есть за все то, что ограничит нашу свободу. У государственных бюрократов плохая история соблюдения прав личности. И, вводя все новые правила, бюрократия чинит задержки.

В этой книге речь идет о том, как Америка понимает себя как нацию. По-прежнему ли Америка выступает за мечту отцов-основателей об экономической и личной свободе, о фундаментальном праве на «жизнь, свободу и стремление к счастью»? Или Америка превращается в государство благосостояния европейского типа? В последующих главах представлены реальные альтернативы, которые следует рассмотреть в спорах по данному вопросу. Ставкой в этом споре являются национальная идентичность американцев и будущее Америки.