Манифест свободы. Почему свободные рынки – нравственны, а Большое Правительство – нет - стр. 11

. Несколько лет назад некий мужчина подал в суд на правительство провинции Квебек за то, что ему прошлось целый год дожидаться операции по замене тазобедренного сустава. Профессор Брайан Дей, бывший президент Канадской медицинской ассоциации, сказал: «Канада – страна, в которой собаке операцию по замене тазобедренного сустава могут сделать в течение недели с момента обращения за помощью, а людям приходится ждать таких операций по 2–3 года»[21]. Тем временем в Европе, где, собственно, и возникло государственное здравоохранение, разрабатывают меньше лекарств и методов лечения потому, что управляемые государством системы здравоохранения препятствуют получению компаниями необходимой для финансирования исследований и разработок прибыли.

Этот вопрос стоит в центре главы 3 «Кремниевая долина или Детройт?». Государственное вмешательство – главная причина того, что автостроение впало в ступор и утратило конкурентное преимущество, тогда как отсутствие вмешательства – главная причина, по которой Кремниевая долина стала генератором творческих идей. Участники движения Occupy Wall Street, протестующие против прибылей, могли бы рассуждать иначе, если бы понимали, что такие прибыли являются источником инвестиционного капитала, который дает Америке конкурентное преимущество.

В главе 4 «Зарплаты или продовольственные талоны?» поставлен вопрос: «Что лучше для народа и общества?»

Выбор между экономической свободой и государственным патернализмом – это выбор между обретением власти и зависимостью. Искусственно поддерживая частных предпринимателей и компании, Большое Правительство своей политикой и субсидиями удерживает людей от движения вперед, растлевая суждения и подрывая производительность и предприимчивость, что приводит к застою.

Сторонники Большого Правительства настаивают, что социальное обеспечение и программы предоставления прав на особые льготы – единственный способ проявления милосердия, сострадания. Но разве в создании пассивности и уничтожении человеческой инициативы есть что-то действительно милосердное? Свободные рынки дают людям и организациям силы для конкуренции, позволяют учиться на ошибках, адаптироваться и двигаться вперед.

В главе 5 «Apple или Solyndra?» мы сравниваем меритократию свободных рынков с экономиками, в которых господствует государство и которые коррумпированы тем, что мы называем «феодализмом для немногих избранных». Слишком многие решения Большого Правительства, осуществленные «во имя справедливости», будь то в здравоохранении или в создании рабочих мест, в действительности являются формами фаворитизма. Вместо частных предпринимателей и компаний, идущих вперед благодаря тому, что они хорошо обслуживают рынки, выигрыши получают те немногие, кто пользуется политическим покровительством. Когда критики свободного рынка порицают «кумовской» капитализм, они жалуются законно. Но в этих отношениях господствует распределяющее блага Большое Правительство. Разницу между свободным обществом и обществом, в котором господствует насаждаемое Большим Правительством кумовство, иллюстрирует контраст, существующий между США и Аргентиной. Обе страны возникли как пограничные общества. Но из-за стейтизма и фаворитизма Большого Правительства Аргентина никогда не процветала так, как США, и всегда ковыляла от одного экономического кризиса к другому.