Мангазея - стр. 39
– Дай Бог, еще одну осетровую рыбину споймаем! – высказал общую надежду один.
– То-то была бы удача! – вторил тому другой.
– Не каркайте под руку! Ишь, губы-то раскатали! – осадил их третий.
А когда вытащили одну сеть, то в ней оказались два серебристых сига и стерлядка длиной в локоть[42].
– Тащи другую, служивые! – раздались нетерпеливые голоса.
– Спешка нужна при ловле блох. Али не ведаете, православные? – степенно ответил стрелец, бывший у рыбаков за старшего.
– Да не томи-то душу, Спиридон! – взмолились стрельцы.
– Не мешкай – тяни и вторую! – поддержали тех казаки.
И когда рыбаки потянули ее, перебирая веревку руками, то вдруг напряглись.
– Никак еще одна такая же рыбина! – задорно воскликнул один из них, налегая на веревку.
– Тяни, тяни, паря! – подбадривали его из толпы.
И после очередного рывка рыбаков на берегу забился огромный, почти в сажень длиной таймень в окружении еще двух сигов и чебака[43].
– Ну и здоров же, мужики! Никак, однако, не менее пяти пудов будет! – удовлетворенно заметил Спиридон, вытирая пот со лба.
Стрелецкий десятник удовлетворенно посмотрел на Афанасия:
– Ну вот, Савельич, ожидали увидеть очередное чудо-юдо, а вытащили вон какого борова! Стало быть, опять повезло.
– Это так, Семен! Рыбалка действительно удалась. А посему распорядись ставить шатры. Будем здесь делать рыбный запас.
– А теперь, Тимофей, – обратился Афанасий к проводнику, – пока мужики будут ставить шатры, продолжим, пожалуй, делать чертеж Таза-реки по свежим, так сказать, следам. Ты-то не против?
– Ты что, Савельич, в своем ли уме, коль спрашиваешь меня об этом?! – чуть было не обиделся тот. – Ведь по этому чертежу нашему пойдут еще многие русские люди и не единожды скажут нам с тобой большое за него спасибо. Да ведь разве кто-нибудь или что-нибудь сможет удержать их от дальнейшего похода на восток, уже за Турухан и далее, к самому Восточному морю?!
Афанасий благодарно пожал руку своему верному спутнику. А мысленно поблагодарил воеводу Жеребцова за столь дорогой для него подарок в лице проводника.
– В шатре будет, пожалуй, темновато, а ежели откинуть полог для света, то комарье загрызет, – рассуждал он. – Так что давай-ка устроимся лучше у костра. Согласен, Тимофей?
– А то нет?!
– Тогда захвати в дощанике обрезок доски с чертежом и прочие письменные причиндалы.
– Я мигом, Савельич! – с готовностью воскликнул тот, предвкушая работу по составлению чертежа, пусть и кропотливую, но зато такую интересную.
«Повезло же мне с начальником, – подумал он, поспешая к дощанику, – умнейший мужик, да и грамоте-то как обучен!»
Они склонились над чертежом, приколотым к доске, лежащей на дне перевернутого ведра.
– Сколько же мы, Тимофей, по-твоему, проплыли после предыдущей остановки?
– Думаю, верст пять… А может, и шесть…
Афанасий достал из кармана часы, и проводник – в который уж раз! – с восхищением глянул на них.
– Судя по часам, мы плыли вдоль берега почти четыре часа, правда, с небольшими остановками для передыха. Так что получается, как ни крути, все восемь верст будет.
– Не может быть!
– Очень даже может быть, Тимофей.
Тот задумался.
– Против твоей «игрушки», Савельич, не попрешь. Стало быть, пригодился тебе воеводский подарок? – улыбнулся он.
– Вот как раз для этого он мне и подарил часы. Сказал, мол, пригодятся в походе, когда чертеж всего пути делать будешь. Умнейший мужик, должен тебе сказать…