Мама для малышки, или Надежда в подарок - стр. 16

Старательно промокаю соленые ручейки, вытираю носик и что-то еще болтаю, утешая малышку. Нервный треп всегда накрывает меня в минуты растерянности и какой-то беспомощности.

– И на коньках пойдем кататься? – с легким недоверием интересуется она, затаив дыхание.

– И на коньках, – не разочаровываю ее и поражаюсь, как быстро детское сознание способно перестраиваться.

От зареванной, потерянной малышки не осталось и следа. В глазах задорно пляшут чертенята, сам ребенок в нетерпении перетаптывается на месте, и только то, что я пока еще сижу перед ней на корточках, удерживает крошку от стремления рвануть с места реактивной ракетой.

– Вот только щечки твои и носик кремом намажем, чтобы мороз их не покусал.

Убираю платки и достаю детский крем. Всегда в зимний период он имеется в моей сумке – лучшее средство от обветриваний.

– Вкусно пахнет, – довольно щурится девчушка и улыбается еще шире.

Ну вот, все процедуры завершены, и мне уже нет повода сидеть все в той же позе. Но отчего-то подниматься и смотреть в лицо мужчине мне страшно до колик в животе. Страшно увидеть в его карих глазах упрек. Услышать, что вот это мое благородство и вранье нафиг им не нужны, что и без меня они прекрасно справятся, а мне стоит заняться своей личной жизнью.

Вот только нет ее у меня. А материнский инстинкт, накопленный за месяцы счастливой и очень долгожданной беременности, не растрачен ни на грамм. И именно сейчас он необузданным фонтаном вырывается из самых потайных мест моей уставшей души, хлещет горячим потоком по венам, туманит мозг и подстегивает действовать так, как велит сердце.

Как там любила говорить одна героиня маминого любимого кинофильма? «Я подумаю об этом завтра!»

Вот я и включу мозговую деятельность позже, а сейчас…

Сейчас я медленно поднимаюсь, не отходя от малышки ни на полшага. Она тянется и тут же хватает меня за руку. Улыбаюсь ей, и мы вместе оказываемся лицом к лицу с ее отцом.

– Папочка, мы с мамочкой будем кататься на коньках! – подпрыгивая на месте, беззаботно восклицает малышка. – Пойдемте уже скорее, пока все коньки не разобрали!

А пока ребенок делится самой радостной новостью, ее отец взирает на меня с неким удивлением, и если это не искажение реальности из-за разноцветной иллюминации, то в глубине его глаз мелькает толика восхищения. Добрая улыбка чуть касается его губ, и я на мгновение теряюсь в буре эмоций.

– Хорошо, Фаня. – Он делает шаг, вставая очень-очень близко ко мне, а затем чуть подается вперед. – Спасибо! – выдыхает он, обдавая горячим дыханием мою щеку. – Мы теперь заговорщики и будем вместе как-то выкручиваться из этой непростой ситуации.

В ответ я лишь киваю. Голосовые связки предают меня и, кроме хрипа, ничего выдать вразумительного не могут. Так что я пока помолчу. Сглатываю подкативший к горлу ком. Втягиваю носом морозный воздух с терпкими нотами волнующего мужского парфюма. Голова идет кругом, а в ушах легкий гул. Удивительно, как я вообще смогла расслышать то, что говорит отец малышки. Сердце стучит так громко, что кажется, заглушает все другие звуки, окружающие нас.

Прерывистый вздох слетает с моих пересохших губ, когда, словно невзначай разрумянившейся кожи касается колкая щетина. Мир словно на мгновение замирает. Еще чуть-чуть, и его губы коснутся моих…