Мама для малышки, или Надежда в подарок - стр. 18

Она тянет меня за собой, точно тягач. Я лишь успеваю обратить внимание на то, что Игнат отстал от нас и о чем-то беседует с Климом.

– Мы с тобой так папу потеряем, – торможу детский стремительный бег.

– Да нет! – беззаботно отмахивается она. – Он же знает, что мы кататься пошли.

Фаня чуть хмурит бровки, выражая нетерпение, и поглядывает в сторону будки проката. Там и впрямь образовалась очередь, да и на ледовом поле немало желающих проявить себя в мастерстве почти фигурного катания.

Я замираю в нерешительности. Оборачиваюсь на отставших от нас мужчин, затем кидаю взгляд на оживленную людскую «змейку» около киоска со спортивным инвентарем.

– Ладно, – соглашаюсь я, – пойдем, займем очередь.

– Пойдем! – поддерживает меня Фани, кивая и степенно шествуя рядом со мной, как только я возобновляю наше с ней передвижение.

Встаем так, чтобы нас было хорошо видно мужчинам, стоящим в нескольких метрах от катка и очень эмоционально что-то обсуждающим. Нервная дрожь пробегает по телу при мысли, что разговор их касается именно меня.

– Ты не бойся, папа тебя не обидит, – успокаивает меня девчушка, словно считав все мои мысли, как сканер штрих-кодов на кассе гипермаркета. – Он хороший. Да и Клим тоже.

– Да? – Слова сомнения слетают с моего языка раньше, чем я успеваю его прикусить.

– Да, – уверенно защищает Фани крёстного. – Просто от него недавно ушла жена, вот он и… – Она замолкает, выискивая в своем еще не сильно объемном словарном запасе подходящее слово.

– Недоверчивый, – подсказываю я.

– Ага, – кивает она, – подозрительный, – добавляет. – А вообще хорошо, что она ушла. Она была такой противной! – Фани морщит носик.

– Кто? – теряю нить детского повествования.

– Жена у Клима, – чуть повышает голос малышка. – Она всегда со мной сюсюкалась, будто я маленькая. – На детском личике отражается такая гамма неподдельных негативных эмоций, что я непроизвольно улыбаюсь.

– А ты не маленькая? – шутливо поддеваю ее.

– Нет, конечно! – возмущается она. – Мне скоро пять!

– Ой, прости! Конечно, ты уже большая, и с тобой не стоит сюсюкаться!– соглашаюсь с ее утверждением.

– А еще, – продолжает она нашу доверительную беседу, – когда думала, что никто ее не видит, делала вот так. – Малышка, так и, не отпустив мою руку, сотрясается в подобии эпилептического припадка, искренне изображая, видимо, брезгливость той, что на публике изображала максимально искреннюю любовь к малышке. – Но я всегда говорила Климу, что она нехорошая, – перестав трястись, вновь как ни в чем не бывало возвращается она к разговору. – И хорошо, что она ушла. У него другая будет. – От этой доверчивой и наивной улыбки и теплоты, с которой она произносит эти слова, мне вдруг становится немного не по себе, будто малышка провидица, гадалка с хрустальным шаром, словно она видит все наперед и знает то, чего не знаем даже мы, взрослые.

Наш странный разговор прерывает парень из проката, и я безмерно рада этому факту. С удвоенным энтузиазмом помогаю девчушке выбрать коньки.

– Еще папе надо взять, – заботливо напоминает мне Фани.

Замираю в нерешительности, переглядываясь с сотрудником проката. Неловко так получается: он-то не знает, что мы не семья, а я понятия не имею, какого размера у него…

– Сорок третьи, пожалуйста, – раздается над моей головой уже знакомый бархатный голос.