Мама для цветочной принцессы - стр. 17
— Я подумаю насчет вечеринки, — произносит и задирает нос. — И прогуляюсь, а то тут воняет деревенщиной.
Она косится на Серую, а у меня непроизвольно сжимаются кулаки.
— Пошли, девочки! — Светка выманивает «фрейлин» на улицу. Напоследок наклоняется и целует меня в щеку. Хочет дотянуться до губ, но я отворачиваюсь.
Серая смотрит.
Тут же отворачивается, но я, кажется, успеваю заметить в ее взгляде осуждение. И что-то еще, от чего мне становится совершенно не по себе. Не знаю почему, но ее мнение многое для меня значит.
— Значит, говоришь, подружка детства… — задумчиво произносит Прохор, косясь на Ольгу. — Ниче такая, только уж больно дохлая. Ущипнуть не за что.
— Вот и не надо, — произношу с угрозой в голосе. — Тронешь Серую, прикончу.
Пумба удивленно приподнимает темную бровь, становясь похожим на злодея из какого-нибудь блокбастера:
— Отчего так?
— Я так сказал.
Мне нет нужды отчитываться даже перед ним. Вообще-то Прохор сам настоял на дружбе, я его не просил об этом. Он из одиннадцатого «а», я из «б», оба мы сильны и способны быть лидерами. Нам самой судьбой предсказано стать соперниками. Так и продолжалось вплоть до девятого. А потом, после честной схватки за школой, Прохор признал поражение — на словах. И предложил дружбу.
Теперь мы вместе. Вроде бы. На деле же он только и ждет удачного момента, чтобы занять место лидера и управлять всей школой.
Не-а, не угадал, кишка у него тонка.
— Ну, если так, — хмыкает он, но продолжает в упор рассматривать Ольгин профиль. — А если она сама на меня кинется. Мне что же, ногами от нее отбиваться?
Смотрю на него, не скрывая ехидства. Он, конечно, силен как бык и нахрапист, но Серая не поведется на это. Я надеюсь.
— Любовь зла… — вспоминаю старую поговорку. — Но такого козла, как ты, еще поискать.
Нас прозвали Симон и Пумба — на манер лучших друзей из Диснеевского мульта. Акуна-матата, все дела… Только вот на веселых суриката и бородавочника из «Тимона и Пумбы» мы ничуть не похожи.
И наша «беззаботная жизнь» совсем другая.
Предупредив Пумбу, решаю сам переговорить с Серой. Правда, извиняться ― это не по моей части. Но насчет защиты я не шутил.
Застать ее в одиночестве удается только после последнего урока, когда она решает попит воды из кулера. Подхожу и, отгородив спиной от других учеников, спрашиваю в лоб:
— Ты все еще на меня злишься?
Ольге вода попадает не в то горло, она делает большие глаза и давится. Приходится пару раз хлопнуть её по спине, чтоб отпустило. Она делает глубокий вдох и отходит на максимально возможное расстояние, вжимаясь спиной в тот самый кулер. Растирает спину и морщится: кажется, я переборщил с хлопками.
— С чего ты взял?.. — спрашивает немного хрипло. — Даже не вспоминаю про тот случай. Мало ли, что было в детстве. Да я после этого трем… нет, пяти парням в любви признавалась. И ничего, жива до сих пор. И вообще, если бы ты не подошел, я тебя не узнала.
— Ну, если так… — киваю в ответ, — тогда ладно. А что за парни?
— Какие?.. — недоумевает она.
— Те, которым… с которыми ты…
Да что со мной, мать вашу, творится?! Я будто бы превратился в деревенского козла Бяшу и блею, не в силах подобрать правильных слов.
— А, эти!.. — отчего-то краснеет Серая. — Ничего серьезного. Это тоже в прошлом. Сейчас мне вообще не до парней. Девятый класс, учеба, экзамены…