Мама для цветочной принцессы - стр. 16
И вот снова!
Симон врывается в мою жизнь и разрушает ее до основания. И я не уверена, что у меня хватит сил подняться вновь.
5. Глава 5
Владимир
Итак, Серая перебралась в город!
Ворвалась в мою жизнь, когда я о ней почти забыл. Надо же, а она похорошела за это время, правда, так и не перестала носить штаны и рубашки. А они ей идут. На фоне оголенных ляжек и вываливающихся из блузок «шаров» старшеклассниц, Серая кажется кем-то вроде цветка среди сорняков.
И почему я вдруг вспомнил о флоре?
Наверное, всему виной урок биологии. А еще Ольгина улыбка. Она напоминает мне о беззаботном детстве в поселке, песнях у костра и задушевных разговорах ни о чем и обо всем сразу. А как классно она ловит рыбу!
Зря я тогда так…
Глупый был, молодой. С теми ребятами наши пути разошлись. А перед Серой неудобно. Она была моим лучшим другом. Хотя, почему была?..
— Чего грустишь, Симон?.. — с придыханием шепчет Светка и плюхается мне на колени.
Призывно проводит пальчиком по нижней губе. Берет прядь своих длинных светлых волос и щекочет мне нос.
— Прекрати! — осаживаю довольно грубо.
— Прости, милый, — она обиженно надувает губки. — Раньше тебе так нравилось.
Светка. Моя последняя подружка. Ради меня она перекрасилась в блондинку, которых я, якобы, люблю. С чего они все это взяли? Это Пумбе нравятся белобрысые, а им отчего-то нравлюсь я.
— Что за щелка? — спрашивает Прохор. Он же Пумба. Главный приятель и верный соперник.
— Не называй ее так! — бросаюсь в защиту Серой. — Нормальная девчонка, скромная…
— У-у-у… — тянет Светка и переглядывается с подружкой. — Мы и не знали, что тебе такие нравятся.
Смотрю на Ольгу, на ее непокорные рыжие волосы: на ощупь они не такие жесткие, какими кажутся. А еще пахнут скошенной травой и светом.
Странно, столько времени не виделись, а я все еще помню этот дразнящий ноздри аромат.
— Представь себе, — киваю Светке. — Нравятся мне скромные, но липнут исключительно развязные, вроде тебя.
Светка морщит нос, но мне фиолетово. Подружек я могу менять хоть каждый день, а Серая одна. Единственная в своем роде.
— Я ведь могу и обидеться, — напоминает Светка. Сползает с моих клен и, сложив на груди руки, нетерпеливо топает ножкой.
Надеюсь, она не ждет извинений, потому что их не будет. Она вообще вначале запала на Пумбу, говорят, даже лизалась с ним на дискотеке. А после ушла в направлении лесопосадок. Знаю я там один заброшенный домик…
— Обижайся, — равнодушно пожимаю плечами. — Кому от этого станет хуже?
Ну и что с того, раз она одна из первых красавиц школы? Пусть ее папаша владеет заводами и пароходами, мне-то какое дело? Я уже сыт по горло ее капризами и придирками. Это со стороны мы идеальная пара: надежда юношеской сборной по футболу (то бишь я) и первая фотомодель города с контрактом на большие бабки.
— Тебе будет хуже, — фыркает она и строит глазки Прохору.
Он брезгливо морщится. То, что не нужно мне, и ему без надобности.
— Поди, погуляй, Свет, проветри мозги, — советую ей. — Если одумаешься, приходи вечером на вечеринку. А если нет…
С сальной усмешкой кладу руку на талию Верки, одной из подружек Светки. Щиплю ее за зад. Она притворно пищит и вяло хлопает меня по руке. Глаза же ее становятся большими и мутными, как у коровы.
Светка сразу понимает намек. Тряхнув светлой гривой, зло сверкает глазами и недовольно бубнит: