Мама для цветочной принцессы - стр. 14
Я забываю…
Забываю о предупреждении не смотреть ей в глаза! Это ж нужно привычку иметь, лупиться в пол, когда разговариваешь с учителем.
— Ольга Серова… — пищу я, запоздало опуская взгляд. — Меня перевели к вам из районной школы.
Костлявая ладонь Швабры больно сдавливает плечо. Чувствую на себе тяжелый взгляд, и волосы на затылке встают от него дыбом.
— Тебе хана!.. — подводит итог Сидоренко Коля.
Такого презрения в глазах, такой неприкрытой ненависти к себе я еще не испытывала. Взгляд Швабры режет меня на куски, как сливочное масло, рассматривает через линзы все внутренности. Внутри меня все будто сжимается в тугой комок. Если бы за презрение вручали медали, Швабра получила ее первой.
— Ах, да, кажется, припоминаю… — хмурится она, постукивая указательным пальцем по тонкой бесцветной губе. Вторая ее рука, похожая на когти хищной птицы, сильнее сжимает мое плечо. — Новенькая. Тебе разве не сказали про устав школы: краситься нельзя!
О чем это она? Я никогда в жизни не красилась… Разве что разок стащила у мамы тушь, когда была совсем девочкой. Эх, и долго потом болели глаза и пятая точка. Первые — от неумения пользоваться, вторая — из-за стоимости: тушь-то оказалась французской.
— Я не крашусь, — пытаюсь оправдаться и болезненно морщусь. На плече наверняка останется синяк. И зияющая дыра в груди от сверлящего взгляда.
Мое плечо наконец-то оставляют в покое. Но вместо этого жесткие пальцы Швабры терзают мои волосы. Так дергают за косу, что у меня из глаз пробиваются слезы.
— А это что?! — почти визжит классная.
— Это мой натуральный цвет, — признаюсь, мечтая провалиться сквозь землю.
Признаться, я и не ждала, что мое появление в классе станет каким-то особенным событием. Но на такой прием уж точно не рассчитывала.
— Пересядь подальше, вон туда! — Швабра тычет в самый дальний и самый темный угол класса. — И постарайся не попадаться мне на глаза.
На этом мое знакомство с классной завершается.
Весь оставшийся урок, оказавшийся моей любимой литературой, сижу, как набитое соломой чучело. В голове копошатся мысли, далекие от поэзии Золотого века. Голос Швабры кажется карканьем ворон, кружащих над моей могилой. Стоит классной посмотреть в мою сторону, как я мечтаю провалиться сквозь землю.
— Это тебе еще повезло, — говорит Машка после долгожданного звонка. — Наверное, у Швабры сегодня настроение хорошее. Иначе бы она приказала тебе покрасить голову или носить платок.
Если это было хорошее настроение, какое тогда плохое?
— Как ее вообще держат в элитной школе? — спрашиваю, припоминая слова отчима. — Мне сказали, что здесь все идеально. Ученики выходят готовыми поступить в любой ВУЗ и…
— Немного чекнутыми! — перебивает Машка. — Швабра действительно сильный учитель, так мама говорит. А еще она умеет находить общий язык с родителями — с теми, кто может устроить разнос за своих деток. Остальным повезло меньше.
М-да, выходит, что я как раз и стану той, на ком классная сможет запросто срывать злобу. И ничего ей за это не будет. Мама слишком увлеклась любовью и игрой в идеальную жену. Отчиму на меня плевать. Идеальное совпадение!
После литературы идет урок музыки, после английский и алгебра. Там учителя помягче, но я все равно чувствую себя потерянной.
Наступает время обеда, и мы с Машкой отправляемся в столовку. Она знакомит с подружками, но те не слишком рады моей компании. Конечно, они обсуждают брендовые шмотки, поездки заграницу и косметику. Мне остается хлебать безвкусный суп и мечтать, чтобы первый учебный день поскорее закончился.