Малокрюковские бастионы - стр. 4

– А никак, Нюшка и Нюшка…– заключила девочка и, присев, съехала с сугроба прямо к Костиным ногам. – Я ваша соседка, – и она кивнула головой влево.

– Как это соседка? – удивился мальчшка, увидев, в той стороне, куда кивнула Нюшка, метров за сто, одиноко стоящий дом.

– Соседка… соседка… – протараторила она.

– Вот это соседка?! – Присвистнул Костя. – Чего это вы так дома редко понавтыкали. Тут один, там другой, на задах третий. Только дальше вижу улица образоввывается. Дома здесь стоят, вроде как у тебя зубы во рту.

– Так зубы все были на месте и дома тоже, – сказала Нюшка нисколько не обидившись.– Тут ещё два дома стояло. Дома сломали, так и стала соседка. Только вот зубы вырастут, а дома уже вряд ли построят.

– Почему так?

– В город уезжают. Там вольготнее, а дома продают… – по-взрослому ответила девочка.

– А мальчишки у вас в деревне есть?

– Мальчишки есть, а вот девчонок совсем мало. – И тут же пояснила. – Одни совсем большие, уже невестятся, под ручку по улице ходят и смеются, другие ещё в школу не ходят, а третьи, как я.

– А третьих-то сколько?

Нюшка стала загибать на руке пальцы и сказала:

– Трое всего. В общем, пять наберётся.

– Как это у тебя получается. – Трое всего, а откуда же пять наберётся?

– У меня свои подсчёты.

– А подруги у тебя есть?

– Есть, но мало.

– Как же ты живёшь здесь? Скука заест.

– Друзья у меня есть… – девочка загадочно улыбнулась.

– Понятно, кто твои друзья – телята, ягнята… – сыронизировал Костя.

Нюшка на его иронию не ответила, а только улыбнулась.

– И что ты в своей деревне делаешь?

– Работы хватает, маме в сельском совете и в правлении колхоза убираться помогаю, полы мою, пыль протираю…

– Ясно… можешь не продолжать.

Мимо них в сторону, стоявших в отдолении длинных приземистых строений, торопясь, прошёл в полушубке и высокой лисьей шапке мужчина в очках и с портфелем в руке. Проходя мимо, он поприветствовал ребят:

– Здравствуйте, молодые люди. Проблемы решаете?

– Какие у нас проблемы? – ответила Нюшка,– это у вас, Степан Евдокимович, бывают проблемы, а у нас, так…

– Ну, раз «так», то это хорошо,– и пошёл дальше.

– Парторг наш – Степан Евдокимович Громов, на ферму пошёл,– прокомментировала Нюшка. – А во-о-н от правления санки в нашу сторону едут. В них председатель колхоза и зоотехник тоже на ферму собрались.

– А чего это они на ферму все направляются?

– Собрание у животноводов будет… А ты куда собрался?

– На гору схожу. Покатаюсь. Посмотрю, как вы развлекаетесь. Где здесь приличная горка находится?

– Чтоб на лыжах покататься или на салазках, то у нас гор хватает. Сторонские, что за речкой живут, на эту сторону не ходят, у них своя гора и свой пруд есть. Им там близко. Мы катаемся с Васёниной горы. Рядом с горой жила бабушка Васёна, вот гору так и прозвали. Васёна давно умерла, а название осталось. Это вон туда, за дома надо идти, – и Нюшка показала рукой в какую сторону надо идти.

– Мне бабушка сказала, что у вас здесь гора есть, с каким-то странным названием… я не запомнил. Она мне сказала, что ребятишки с этой горы на лыжах не катаются.

– «Верблюжиха», – напомнила девочка.

– Вот-вот, Верблюжиха… точно.

– Ну-ну! – произнесла Нюшка и шмыгнула носиком. – Она вон там, – и Нюшка кивнула головой в ту сторону, где находилась гора Верблюжиха. – С неё кататься – только ноги ломать. Зато она самая высокая. Около этой горы пруд есть, там мальчишки на коньках бегают и то не все, ходить далековато. У нас за старой школой запрудок есть, там на коньках катаемся.– И тут же пожалилась. – Мне нельзя на гору. Видишь! – и она показала на платок. – Уши простудила. Родители долго на улице быть не велят, – и Нюшка, показав мальчику кончик языка, быстро, на карачках, взобралась на сугроб, с которого только что скатилась.