Малиновый понедельник - стр. 4

Я погрузилась в царство тьмы. Пронизывающая, иступляющая, давящая темнота, без единого просвета накрыла меня с головой. Это была скорее не темнота, а полнейший мрак. Мрак был таким явным, таким живым, что я физически ощущала его дыхание, его густоту и силу. Он надвигался на меня и плотным кольцом сжимался вокруг тела, отчего с каждой секундой становилось теснее. Воздуха катастрофически не хватало, и я стала задыхаться. Закрыв глаза, я снова принялась молиться, а когда открыла их и посмотрела по сторонам, то увидела, что нахожусь в своей комнате на кровати. Рядом мирно посапывал Барсик и тихо тикали часы на прикроватном столике.

Сердце колотилось так, что хватило бы еще минуты такого страха, чтобы оно выпрыгнуло из груди и помчалось прочь от своей хозяйки. Весьма необычное чувство породил нелепый сон. Тревога, запутанная в черную шаль с легким шлейфом серого тумана, нырнула в юную душу и, высоко подняв над собой сито, принялась веять в нее неразбериху. Следом, воровато озираясь по сторонам, нырнуло смятение и стало безжалостно втаптывать развеянные семена. Я остро почувствовала предстоящую беду. Такие мощные ощущения я испытала впервые. Ладони похолодели, а по всему телу прокатился озноб. Плач девочки звонким эхом отзывался в голове и притуплялся где-то в глубине сознания. Вздохнув и, набрав как можно больше воздуха, я сосчитала до десяти, стараясь выйти из внешнего мира и вернуться в мир реальный. Больше получаса мне понадобилось на то, чтобы вернуться в настоящую реальность и отпустить реалистичный сон. И вот, когда я могла осознавать себя в пространстве и времени, в дверь раздался настойчивый стук.

– Люба, немедленно открой дверь. – Услышала я строгий и раздраженный голос моей матери.

Я молчала. Не хотелось, чтобы она обнаружила меня в таком состоянии. Мать не отступала. Она вообще никогда не отступала, поэтому принялась кулаком барабанить в дверь, требуя впустить ее. Когда и эта попытка оказалась тщетной, она стала бить ногой в дверь, пытаясь ворваться в мою комнату.

За время годичного пребывания в этой квартире, мать всегда требовала моего полного и безоговорочного подчинения. И неважно было, что хочу я, важно было то, чего желает она. Она-то ведь всегда права. Она старше, опытнее и умнее. Проигнорировать приход матери было невозможно, иначе впереди меня ожидал длительный словесный выговор. Она была единственной хозяйкой в своих владениях и желала не только моего абсолютного подчинения, но и держала в страхе всю прислугу. Вот только кухарка наша Лидия Петровна ее не боялась и на очередные выпады отвечала милой улыбкой.

Стук продолжался, я поднялась с кровати, подошла к двери и повернула ключ. Щелчок в замке произвел на мать эффект красной тряпки и дверь резко распахнулась. Она, словно разъяренная бестия, влетела в комнату. По выражению лица, я поняла, что она чем-то сильно недовольна. Подняв вверх руку и указывая на золотые часы, инкрустированные бриллиантовыми вставками, красовавшиеся на изящном запястье, она строго проговорила:

– Знаешь, который час?

Я отрицательно качнула головой, что разозлило ее еще сильнее.

– Уже десять часов утра, а ты до сих пор в кровати валяешься. Я понимаю, что у тебя праздник, но не так, же его начинать. Люба, я позволила тебе сегодня пропустить школу, но только лишь ради того, что у тебя день рождения, а не для того, чтобы ты валялась в кровати до обеда. Вечером соберется много гостей. Нам еще кучу дел надо переделать, а тебе наплевать, на все. Наплевать, что я одна бьюсь со всеми делами и все делаю в одиночку. Где твоя помощь? Проснуться вовремя не можешь, а у нас весь день расписан по минутам.