Малиновский - стр. 13

По рядам пошел глухой гул, строй заколыхался, послышались выкрики:

– Ишь, какое брюхо на глине наел!

– Долой проповедника!

– Господа солдаты! – Сватиков понял, что допустил грубую дипломатическую ошибку. – Господа солдаты, вы меня не так поняли! Я хотел представить всю остроту тяжелого положения России и армии на фронте под неумолимыми ударами врага. Надо, дорогие соотечественники, напрячь все усилия, чтобы остановить немцев, заставить их отступить, надо довести войну до победного конца. А вы вместо того, чтобы постоять грудью за нашу мать-Россию и пойти на фронт, хотите штык в землю – и по домам.

Ряды снова зашумели и заколыхались. Ваня (напомню: прототип Родиона. – Р.Б.) чувствовал, что и его наполняет ярость. Проклятый барин, заставить бы тебя мерзнуть и мокнуть в окопах, землю брюхом утюжить и ежеминутно ждать пули в лоб! Как бы ты запел после этого, господин полномочный представитель Временного правительства! А рядом уже звучали выкрики:

– Долой буржуя! Што он там про войну болтает? Он ее, войну-то, во сне видал, на пуховой перине!

И вдруг спокойный, твердый голос спросил из первых рядов:

– Господин Сватиков, вы сторонник Временного правительства?

Тот даже руками развел, глаза воздел к небу:

– Конечно! Конечно же! Как же иначе? Это законное правительство, уполномоченное русским народом решать судьбы нашей многострадальной родины…

И опять тот же голос:

– А почему в нем одни буржуи да помещики? Не лучше ли передать всю власть Советам?

Сватиков побагровел:

– И сюда дошла большевистская пропаганда! Это позор, господа!

Договорить ему не дали.

– Буржуи Россию предали!

– И нас предали! За что воюем?!

– Тащи его с брички, пузатого!

Строй ломался, угрожающе приближаясь к оратору. Разгневанные солдаты потрясали оружием. Сватиков присел в коляску. По сигналу кого-то из гостей подкатили закрытые экипажи, и делегация торопливо укрылась в них. Экипажи тронулись, увозя представителей Временного правительства. Солдаты свистели и улюлюкали им вслед. Так окончилась эта знаменательная встреча.

Шум на плацу постепенно утих. Представители солдатских комитетов установили порядок. Последовала команда «в казармы». Оркестр заиграл марш.

Не успели солдаты отобедать, как опять команда: на общее собрание бригады – на плац к отрядному комитету.

И снова море солдат на плацу перед небольшим, в полтора этажа зданием бывшего штаба бригады. Теперь здесь сердце ла-куртинского отряда русских войск во Франции, его солдатский штаб, средоточие всех устремлений русских солдат, оставшихся в лагере. Это они свободным голосованием избрали своих вожаков. Это было необходимо – ведь единые в желании больше не воевать, солдаты не понимали, а что же им дальше делать. Казалось бы: если есть свобода, значит надо ее защищать. А как иначе? Если свободу не защитить, ее отберут, опять попадешь в кабалу, опять тебе будут бить морду, пороть розгами, грозить расстрелом. Нельзя этого допустить! Так что же делать? Неужели все-таки воевать, опять идти на смерть? А как хочется жить…

Нет, это не трусость, не страх. Жить – значит работать, а работа бывает в радость; жить – значит любить своих близких, жену, детей, помогать друзьям, жить в добром согласии со всеми. Видеть солнце, нежиться под его лучами, возделывать землю и собирать плоды своего труда. Разве это не естественное желание человека? Так почему же вся история состоит войн? Как в этом разобраться… Кто объяснит?»