Маленький лжец - стр. 17

– Выбери самую большую спальню и отнеси туда мои вещи, – сказал он Пинто. Он забрал себе дом Крисписов, так же как и другие немецкие офицеры забрали себе приглянувшиеся еврейские дома – а с ними и всё, что было внутри. Нацисты даже носили костюмы, найденные в гардеробах, и отправляли красивые платья домой своим жёнам.

Удо не видел в этом ничего плохого. Скорее наоборот. Ему казалось нелепым то, как покорно евреи оставили всё своё имущество, как мыши, которых прогнали через дыру в стене. По его мнению, это доказывало, что они изначально не заслуживали всех этих вещей.

Он плюхнулся на диван и несколько раз подпрыгнул. Раз уж он застрял в этой стране, меньшее, на что он может рассчитывать, – это опускаться на удобный диван в конце дня. Он был рад, что получил такое масштабное задание от Волка, руководить депортацией всего еврейского населения Салоников – всех пятидесяти тысяч человек! – но втайне жалел, что находится так далеко от дома и более прохладной погоды на родине. Ему ничего не нравилось в Греции, ни летняя жара, ни шумные местные. Он не понимал языки, на которых здесь говорили. А еда была странная и масляная.

Устроившись поудобнее, он бросил взгляд на вещи, оставшиеся от семьи, жившей здесь до сегодняшнего утра. Какие-то игрушки в углу. Старая зелёная скатерть. Фарфоровые тарелки в буфете. Рамка с фотографией семьи на свадьбе.

– Который час, Пинто? – спросил Удо.

– Девятый час, сэр.

– Поищи, есть ли у них бренди. Или виски. Что угодно.

– Есть, сэр.

Удо откинулся на спинку дивана и достал из кармана маленький блокнот. В конце каждого дня он вёл записи: свои достижения, мысли, имена коллаборационистов. Прочитав книгу Волка, Удо посчитал, что и его биография должна быть записана. Ему хотелось сохранить всё в подробностях.

Двигая ручкой, ощутил тяжесть пистолета в кармане. Он вдруг понял, что не стрелял из него со вчерашнего дня. «Хороший солдат должен стрелять из пистолета минимум раз в день, – сказал ему однажды старший офицер. – Это всё равно что опорожнять кишечник».

Поэтому Удо потянулся за люгером и медленно вытянул его перед собой в поисках цели. Остановился на рамке с фотографией. Спустил курок и выстрелил, стекло разбилось, рамка полетела со стола и несколько раз перевернулась в воздухе, прежде чем упасть на пол.

И в этот самый момент Удо услышал глухой удар. Это его заинтересовало, он встал и подошёл к лестнице. Подцепил ногтем дверцу в чулан. Когда она открылась, заглянул внутрь и лицом к лицу столкнулся со светловолосым мальчиком с выпученными голубыми глазами.

– Так-так, – сказал он Нико, – что тут у нас?

Из всей лжи, что человек говорит себе, наверное, самой распространенной является то, что, если изменишь в себе что-нибудь, общество тебя примет. Это влияет на то, как вы ведёте себя с одноклассниками, соседями, коллегами, возлюбленными. Люди усердно стараются понравиться. Они нуждаются в этом больше, чем я способна понять.

Вот что я вам скажу: часто ваши усилия совершенно напрасны. Правда в том (смотрите-ка, ссылаюсь на саму себя), что, несмотря на все твои попытки произвести впечатление, люди рано или поздно разглядят тебя настоящего. Может, раньше, может, позднее, но разглядят.

Человеком, который пытался впечатлить Удо Графа, был портовый рабочий еврейского происхождения по имени Якки Пинто, большую часть своей жизни жаждущий принятия от окружающих. Усатый, тонкий как тростинка Пинто в свои пятьдесят три года ни разу не был женат, он жил в восточной части города и каждое утро час добирался до порта пешком. Пинто был малообразован и почти не имел друзей. Он заикался. До войны он в основном интересовался кораблём, на котором работал, и сигаретами с фильтром.