Маленький лорд Фаунтлерой - стр. 4
Будучи еще совсем маленьким мальчиком, Седрик выучился читать. По вечерам, лежа на ковре перед камином, он часто читал вслух – то детские рассказы, а то и большие книги, которые предпочитали взрослые, иногда даже газеты. И Мэри часто слышала, как миссис Эррол радостно смеялась тем удивительным вещам, которые говорил ее сын.
– Правда, – рассказывала как-то Мэри бакалейщику, – никак нельзя удержаться от смеха, когда он начинает рассуждать совсем как взрослый. Например, в тот вечер, когда выбрали нового президента, он пришел ко мне на кухню и стал перед огнем, засунув руки в карманчики. Его нежное личико было серьезно, как у старого судьи! Ну просто картинка! И он мне говорит: «Мэри, меня очень интересуют выборы. Я республиканец, и Дорогая тоже. А вы, Мэри, республиканка?» – «Не совсем, – сказала я, – напротив, я самая крайняя демократка[2]». Тут он посмотрел на меня таким взглядом, который проник мне в самое сердце, и сказал: «Мэри, страна погибнет!» И потом он ни дня не пропускал, чтобы не попытаться изменить мои политические убеждения.
Мэри любила маленького Седрика и очень гордилась им. Она жила в семье Эрролов с самого рождения мальчика и после смерти хозяина стала кухаркой, горничной, няней – всем сразу. Мэри гордилась грацией мальчика, его крепким, здоровым телом и приветливым характером, а в особенности – прекрасными золотистыми кудрями, которые завивались надо лбом и пышными локонами спадали на плечи. Она была готова работать день и ночь, чтобы помогать его матери, шить ему платье и следить за его вещами.
– Он совершенный аристократ, – говорила Мэри, – ей-Богу! Посмотрите, он так же красив, как мальчики с Пятой авеню[3]. Как он хорош в своей черной бархатной курточке, пусть и перешитой из старого платья хозяйки! И все женщины любуются им: и его гордо поднятой головкой, и его золотистыми волосами. По виду он настоящий лорд!
Но Седрик и не подозревал, что похож на юного аристократа, он просто не знал, что такое лорд. Самым лучшим другом мальчика был мистер Хоббс, суровый бакалейщик из лавки на углу. Седрик очень уважал мистера Хоббса и считал его очень богатым и могущественным человеком: у бакалейщика столько всего было в магазине – чернослив, и изюм, и апельсины, и бисквиты, и еще у него были лошадь и тележка. Седрик любил также и молочника, и булочника, и торговку яблоками, но больше всех он любил мистера Хоббса и был с ним в таких близких отношениях, что навещал его каждый день и часто подолгу засиживался в лавке, обсуждая всевозможные насущные вопросы.
Удивительно, как много было у них тем для разговоров! Например, Четвертое июля[4]. Когда речь заходила о Четвертом июля, казалось, беседе не будет конца. Мистер Хоббс был очень плохого мнения обо всем английском. Он мог часами излагать историю освобождения Америки, сопровождая свой рассказ удивительными патриотическими историями о подлости и трусости неприятеля и о храбрости американских героев, и он охотно повторял наизусть отрывки из «Декларации независимости». Седрик, слушая его, так воодушевлялся, что глаза его блестели, щеки пылали, а кудри сбивались и путались. Возвращаясь домой, он едва мог дождаться обеда: так ему хотелось поскорее рассказать обо всем маме.
Может быть, мистер Хоббс и пробудил в мальчике интерес к политике. Бакалейщик очень любил читать газеты, и Седрик часто слышал от него о том, что происходило в Вашингтоне. Торговец охотно рассказывал о поступках президента и высказывал свое мнение о них. Однажды во время президентских выборов он даже взял Седрика с собой – посмотреть на большую факельную процессию. И многие из тех, кто нес тогда факелы, долго вспоминали потом крепкого, сильного мужчину, который стоял у фонарного столба и держал на своих плечах хорошенького маленького мальчика, махавшего им белой шляпой.