Маленькие саги - стр. 3
– Ты чего ревешь? Обидел кто?
– Они меня дразнят «Тоськиным внуком», – всхлипнул Юра, старательно растирая по щекам катившиеся слезы.
– А кто так говорит? – Насторожился дед.
– Генка Жукоцкий, Олеська, другие ребята, – пробубнил Юра сквозь слезы.
– Такой бабушкой гордиться нужно, а не реветь! – Жестко сказал дед. – А если ее какие-то сопляки стали звать Тоськой, это непорядок. Она с пятнадцати лет в партизанском отряде воевала! Видел, ордена в шкатулке лежат? И я никому не позволю к ней относиться неуважительно!
Дед сурово посмотрел вдаль, словно выискивая обидчиков Антонины Юрьевны, и пристукнул кулаком по спинке кровати.
– Я тоже не позволю, – поклялся Юра.
– Ишь, удумали! В школу нужно будет пойти, чтобы этим дурням всыпали по первое число! – решительно сказал дед, поднимаясь. – А Олеськи этой чтобы духу тут не было! Предательница она, а не подружка!
Юра вытер слезы и, внимательно посмотрев на деда, кивнул.
– Я чего пришел-то… – сказал дед, будто вспомнив что-то, уже у самой двери. – Бабушка тараканов травить удумала. И какую-то отраву сделала. Там желток и лимонная кислота. Смотри, не съешь!
– Не буду, – скривился Юра, прекрасно понимая, что дед пытается его развеселить.
– А я съел ложку, подумал, что салат какой, – заговорщицки подмигнул дед. – А это отрава с приманкой! Сначала тараканы бегут к ней, как оголтелые, а потом наедаются и гибнут.
Утром, уходя в школу, Юра увидел на столе разложенные в ряд несколько желтых шариков. Бабушка положила отраву сохнуть.
Может, попробовать?! – подумал Юра и стащил со стола самый маленький шарик.
А через два дня Старицкая и Жукоцкий опоздали на первый урок, и вошли в класс, когда учительница Татьяна Ивановна, вытянув худую руку над головой, старательно выводила на доске мелом номер упражнения. Олеся плюхнулась на свое место рядом с Юрой и, достав из портфеля учебник русского языка, стала листать его в поисках нужной страницы. Листала и смотрела на доску. А Юра, не отрываясь, смотрел на ее книжки, лежавшие на парте. Он увидел первым, как из переплета на парту выполз огромный рыжий таракан и заметался по парте, а за ним еще несколько.
– Олеся!!! Фуууу!!! – Юра сморщил гримасу, указывая на злобного усатого пришельца. Девочка от ужаса оцепенела на секунду-другую, а потом закричала. Дети засмеялись. Урок был сорван.
– Старицкая, что это ты в школу принесла?! – Завопила Татьяна Ивановна.
Но Олеся не смогла ответить, ее била истерика. Юра взял свои вещи, демонстративно отряхнул их, словно опасаясь запачкаться, и пересел на другой ряд к Леньке Мохову.
Гена Жукоцкий подскочил к парте и принялся ногами давить насекомых. А после перенес свои вещи на место, где только что сидел Юра, рядом с Олесей. Но, проходя мимо, исподтишка заехал кулаком Юре под ребра. Сильно и очень больно.
Бок ныл несколько дней. И все это время Юра думал, как отомстить обидчику. Но решил не торопиться. Генка был крепче и выше.
А к седьмому ноября от матери пришла посылка. Там среди больших оранжевых апельсинов и конфет, среди палок сухой колбасы лежали несколько пачечек жвачки «Вригли», тоненькие, желтенькие, с красной надписью на белом фоне. Юра тогда не знал, что означает слово «валюта», но быстро понял, что предпримет.
В тот же день ближе к вечеру приехал отец. Всей семьей они сидели в большой комнате, зале, как говорила бабушка, и ели праздничный ужин. Отец с дедом пили коньяк, присланный матерью, и говорили о войне. Вернее, дед говорил, а отец слушал. Бабушка тихо сидела на диване, и Юрка, примостившись к ней боком, гонял жвачку по рту. Он собирался выдуть большой пузырь, но побоялся, что взрослые заметят и заставят выплюнуть.