Маленькие саги - стр. 2

– Здравствуй, дружок! – Говорил Александр Ливенбук. И на душе у Юры становилось так здорово, как будто бы «Саша» обращался лично к нему.

Потом началась школа и «Пионерская зорька». Под первые фанфары «Зорьки» бабушка выпроваживала его в школу.

– Иначе, опоздаешь, – говорила она.

Он шел мимо Олесиного дома, специально подгадывая, чтобы вместе идти в школу и болтать всю дорогу. Вспомнить бы сейчас, о чем! Иногда, чаще после приезда матери, он угощал девочку шоколадными конфетами. А на перемене Олеся доставала два больших бутерброда с колбасой и один вручала Юре. Ему казалось, что это любовь. И она – навсегда. Та еще идиллия!

Но все закончилось меньше, чем через год. За неделю до первого сентября бабушка вернулась с рынка негодующая и расстроенная. Она бросила сумки у порога и, сбросив туфли, которые отлетели в разные стороны, быстро прошла к деду и закрыла за собой дверь. Сначала говорила спокойно, а потом закричала, как раненая. Дед даже не пытался ее успокоить. Из бабушкиных криков Юра понял, что в город приехала «эта» со своим… И, тут бабушка произнесла такое слово, что Юра изумился, что она вообще его знает. Дед прикрикнул:

– Тося!

– А что Тося?! – Кричала бабушка. – Мой сыночек вот уже восьмой год, как в земле лежит. – Бабушка сделала паузу, громко выдохнув.

– А эта… гадина эта, его угробила и на свободе разгуливает. Еще сюда заявилась!!!

Снова пауза, бабушкин всхлип и дедов грозный окрик:

– Антонина!

Своим детским умом Юра понял тогда, что речь идет о мамином старшем брате Викторе, погибшем за год до его рождения в автокатастрофе. В доме о трагедии говорили мало. Но, говорить и не забывать – это же разные вещи, правда? Иногда Юра слышал, как бабушка тихонько плачет в ночи, или дед в мастерской шмыгнет носом и смахнет предательскую слезу, думая, что его никто не видит.

В течение следующей недели Юра узнал, что «эту» зовут Оксаной, и у нее есть сын, который родился через полгода после аварии.

А первого сентября на торжественной линейке он увидел их: Оксану, худую черноглазую женщину с гордой осанкой и высоко поднятой головой и похожего на нее мальчика в синей форме с портфелем и букетиком из белых и фиолетовых астр. Оксана весело говорила с Юриной классной Евгенией Федоровной, а мальчик стоял рядом.

Гена Жукоцкий, новый ученик в Юркином классе.

Бабушка Тося тут же развернулась и, велев ему идти к одноклассникам, стоявшим под табличкой 2 «А», сама отправилась к директору. Но, ни просьбы, ни угрозы перевести сына «этой» хотя бы в другой класс результатов не дали.

– В каждом классе по 31 человеку, перевести не можем. Иначе влетит от района, – спокойно объясняла директор.

Мир раскололся на «до» и «после», а маленький городок – на своих и врагов. И Олеся оказалась во вражеском лагере.

Она по-прежнему сидела с ним за одной партой, а вот в школу и обратно ходила вместе с Жукоцким. Юра прекрасно понимал, что они живут в одном доме, что мать Олеси с детства дружит с «этой». Но никакие обстоятельства не умаляли предательства. Он старался не подавать виду, что слишком уязвлен, но больше не угощал конфетами, что присылала ему мать, а Олеся делилась бутербродами с Геной. В то же время откуда-то взялось и намертво прицепилось к Юре прозвище «Тоськин внук». Юре казалось оно обидным, и он даже прежде чем заснуть, плакал, подскуливал по этому поводу, страшно жалея себя. Но, вошел дед, подоткнул одеяло и, заметив слезы в глазах любимого внука, спросил хрипло: