Мальчики с кладбища - стр. 17

Пуркассо свернулась калачиком у носка его ботинка. Ядриэль гладил мягкий мех за ушами, пока ее янтарные глаза не закрылись.

Мама больше никогда не заставляла его целить. А в сообществе, построенном на столь непреклонных традициях, известие о том, что Ядриэль не умеет исцелять, означало, что у него вовсе нет магии. Кинсес был отложен на неопределенный срок.

Брухи решили, что Ядриэль – лишь результат медленного истощения магии в их родословной. Но Ядриэль и его мама знали правду.

Она заказала ему в интернете первый стягиватель и помогла сделать каминг-аут перед отцом и братом. Было трудно рассказать о себе и своей идентичности не только семье, но и всему сообществу. Они, очевидно, не понимали, но, по крайней мере, мама проходила с ним через этот процесс вместе.

Мама настаивала на том, чтобы Ядриэль был удостоен мужского кинсеса, чтобы его приняли в сообщество таким, какой он есть – мальчиком. Она взяла на себя задачу объяснить его отцу, что он брухо. Что он мальчик.

– Он не может просто так выбрать и стать брухо, – услышал он однажды вечером голос Энрике, когда они с Камилой тихо совещались на кухне за сладким кофе.

– Это не выбор, – сказала его мать спокойным, но твердым голосом. – Он такой, какой есть.

Она сказала Ядриэлю, что остальным просто нужно время, чтобы понять. Но маму Ядриэля, его заступницу, отняли у него меньше года назад. Кроме нее за него никто не мог заступиться. Теперь с ним обращались как с человеком без магии – тем, кто видел духов и чувствовал страдания, но никогда не станет полноправным членом сообщества.

– Безобразие…

От звука чужого голоса Ядриэль подпрыгнул на месте. Он поднял глаза и увидел Катриса, стоящего в дверях с сигариллой[39] между пальцами. На уставшем лице было написано выражение мрачного соучастия.

Ядриэль расслабился.

– Тио, – вздохнул он. Его взгляд скользнул обратно к двери в поисках отца, который мог последовать сюда за дядей.

– Не волнуйся, – сказал тио Катрис и затянулся сигариллой, спускаясь по ступенькам. – Твой папа и другие мужчины уже уехали. – Он придвинул пластиковый стул и сел рядом с Ядриэлем. – Здесь только ты да я. – Катрис потрепал Ядриэля по макушке и усмехнулся. – Como siempre[40].

Ядриэль усмехнулся. В глубине души он надеялся, что это не Катрис, а папа прибежал к нему извиниться. Но дядя был прав: они вдвоем всегда были изгоями среди брух. По крайней мере, они были друг у друга. Катрис прекрасно понимал желание Ядриэля стать брухо, в отличие от Марицы, которая совершенно не была заинтересована в магии и не стеснялась быть изгоем. Ей нравилось перечить.

Ядриэль сунул руки в карманы своего черного худи.

– Не могу поверить, что Мигель… – Он осекся, не в силах произнести слова.

Катрис медленно покачал головой и как следует затянулся.

– Такой молодой и так внезапно, – сказал он, выпуская клубы дыма через ноздри. – Хотел бы я помочь, но… – Он пожал угловатыми плечами. – Я для них бесполезен.

Ядриэль усмехнулся. Да, это чувство ему знакомо.

– Что с ним, черт возьми, произошло? – спросил он, повторяя слова, сказанные ранее Марицей.

Катрис глубоко вздохнул. Ядриэль проследил за взглядом дяди, устремленным на дверь, за которой все еще были слышны приглушенные голоса.

– Судя по всему, твой папа уже собрал войско, чтобы узнать.