Мальчик, который переплыл океан в кресле - стр. 23

Когда я спускаюсь к ужину, на сердце у меня так тяжело, словно на него наступил слон. Папа спрашивает, почему я такой кислый, а Билли отвечает, что я прокис на солнце, как молоко. Ужасно смешно, обхохотаться просто можно. Папа сообщает, что заказал еду у мистера Вонга, и берет себе клецку. В настоящее время мы питаемся готовыми продуктами. Не поймите меня неправильно: я люблю такую еду, но не каждый же день. Папа говорит, что не может разобраться с духовкой.

– Будете? – предлагает нам папа, глотая следующую клецку.

Я вижу, как она проваливается ему за кадык. Он вытирает жирные пальцы о татуировку; у карпа начинают блестеть чешуйки.

Папа спрашивает, как прошел наш день.

– Я получил золотую звезду, – гордо сообщает Билли. – Учитель спросил: если бы мой папа выиграл две тысячи фунтов в лотерею и отдал мне половину, что бы у меня было?

– И ты сказал, что тысяча фунтов, да? – Папа подхватывает палочками водоросль и бросает ее в рот. С его губ свешиваются темно-зеленые нитки, точь-в-точь ленты на день святого Патрика.

Он медленно всасывает их и жует, пока зубы его не покрываются зелеными пятнами.

– Я сказал, что у меня был бы инфаркт, – отвечает Билли.

Папа кашляет и стучит себя кулаком в грудь. Я уже решаю применить хватку Хеймлиха, но тут папа улыбается и говорит:

– Молодец, Билли.

Папа рад, что Билли осваивается в новой школе.

– А потом я шел домой и заглянул в лужу. Это было даже лучше, чем золотая звезда, – продолжает Билли.

Я просто киваю: Билли вечно возится в грязи, я так к этому привык, что практически не замечаю.

– А еще у меня есть огромный секрет, который я не могу никому рассказать. – Братишка перестает возиться с лишней парой палочек для еды и изо всех сил подмигивает мне.

Билли повторяет, что у него есть секрет, и снова моргает мне. Он так сильно вцепился в палочку, что та сломалась. Мне не нравится направление, которое принял наш разговор. И я знаю, что подмигивание – это тайный знак детективного агентства «ШПИОН». Я размахиваю ногой, и папа внезапно воет, как оборотень. Потом он спрашивает, за что я его так, и я отвечаю, что просто проверял коленный рефлекс. В его возрасте пора уже следить за такими вещами.

– Вы что, не хотите узнать мой секрет? – не сдается Билли, хотя я игнорирую его так усердно, будто на нем плащ-невидимка.

Понимаете, что бы там за тайна ни была у брата, она наверняка связана со «ШПИОНом». Мои внутренности трепещут, как ветряная мельница из бумаги: Билли собирается рассказать папе, как мы принесли Перл письмо в наш старый дом, а теперь посылаем ей смайлики. Если папа узнает об этом, то долго не угомонится. Еще я спрашиваю себя, зачем вообще Билли начал этот разговор, но затем перестаю спрашивать: все, что делает Билли, неизменно покрыто для меня завесой тайны.

Чтобы братишка замолчал, я прошу папу налить мне стакан воды. Папа спрашивает, почему я сам этого не сделаю, и я отвечаю, что перегрелся на солнце. Билли хихикает и несколько раз повторяет: «Перегрелся на солнце». Когда папа отходит к раковине, я шепчу Билли, что нам нельзя рассказывать папе про наше детективное агентство, а то нас ждут большие неприятности. Такие большие, что по сравнению с ними Биг-Бен покажется брелоком для ключей.

– Ладно, – шипит Билли. – Ни слова не скажу.