Магнитофонного дерева хозяйка. Часть I дилогии - стр. 13

Успокоением и не пахло. Забилась в угол дивана, содрав с него плед, запеленалась в него, чтобы унять дрожь. …Как ему стало горячо, а спустя минуту он остыл. Холоднее снега, на котором лежит. На днях ходил в парикмахерскую, а может, пять минут назад пил кофе. Может, со своим убийцей.

Всё равно не отделаться от этого – от того, что неспроста… Не многовато ли, всё подряд? И полумертвая книга, свалившаяся с неба, и теперь ещё этот с навек зажатыми бумажками в кулаке – молодой, темноволосый и, вполне возможно, сероглазый… А его девушка, у него ведь была девушка? Которая увидела его в новостях. Если бы «мой» не умчался, мог бы оказаться на месте этого в снегу? Они могли быть знакомы. «Мой» мог также оказаться и на месте… убийцы?

Зуб на зуб не попадает, колотун!.. Холод домашнего очага. Даже друг человека не выручает, тепла не добавляет. Всегда выручал, все два года, как остались с ним одни – после того как родители один за другим покинули эту квартиру и этот мир – как листья с уходом лета.

Впервые может за все время – забыв покормить пса, повела его на прогулку – без слов, без объяснений. Зачем ему знать о тёмных сторонах жизни.

…Кто мог знать, что уходим с ним из одного времени, а вернёмся – в другое. По возвращении стало понятно, что наступило странное время, в котором стали происходить странные вещи.

Открываю свою дверь – и… застываю. Почти как тот, на снегу. В моей комнате горит свет. Горит как ненормальный верхний, свет – люстра эта доисторическая, которая давно забыла, что она люстра. Никто ж её сто лет не включал – до того она ненавистна. Боковое освещение – дело другое. Но и его я отрубала перед отходом, как всегда! С детства приучили не жечь свет почём зря.

Первое желание – выскочить назад, за дверь. Псина же, наоборот, как только вошли, неудержимо ринулся вглубь, вырвав поводок из рук. Залаял самым своим оглушительным и беспощадным перед лицом врага лаем. Я испугалась за него, закричала вслед. Какой там, когда речь идет об исполнении долга. По-охотничьи вмиг обежав владения, вновь прискакал в прихожую, запыхавшись. Ещё порычал для порядка, заглядывая мне в глаза – все верно сделал?

Откуда я знаю? Но если б кто был, то уж был бы выявлен. Пёс громко-взволнованно похлебал воды на кухне, устало зевнул и самую малость озабоченно улегся на свое место. Проверено, мин нет? Да, всё он сделал по правилам. Только от «правильного» теперь в этом доме остались рожки да ножки. Заходить в него не манило вовсе. Садиться на диван? Да в жизни я на него не сяду! Всё стало чужим, вывернутым на изнанку. Свет дурацкой рожковой люстры не горел, а вопил – истерично. Подкралась на цыпочках к выключателю, прикончила его – трусливо, исподтишка. Кинулась к своему, привычному, боковому. Толку-то!

Всматривалась в книжные полки, в родовой плед на диване – впервые видела их. Ведь это невозможно! Чтобы кто-то!.. Как он мог? И зачем? Зачем?! Или просто не успел сделать, что собирался? Но кто?! По какому праву?! И ка-ак? Дверь была закрыта на один замок. У кого-то еще ключ от него? Я не оставляла этот дурацкий свет! Самозагорание? Само взяло и загорелось!

Защитник дома тем временем был уже в полной власти собачьего Морфея – подтянул к носу задние лапы и знать ничего не знает – чего это его хозяйка примостилась на краю обувной полки, как неродная? Будто не в своей квартире.