Магазин Уотерса - стр. 22
– Почему? – удивилась Элиз.
По привычке девочка поднесла цветок к губам. Запах от него напомнил Элиз шоколадное печенье, то самое, которое её дедушка любил покупать на Рождество, шоколадное печенье в красной коробке. Затем запах плавно перешёл в другой не менее знакомый аромат: цветок пах, как мамины духи, нежно и тепло, их ей подарили на тридцатилетний юбилей.
– Чувствуешь? – тихо произнес лис.
– Запах моего детства. – девочка сделала глубокий вдох. – Кто вы, мистер Эдвард? Что вы делаете в Суррей?
– Давно не виделись, Элиз. – тихо сказал тот, вновь улыбнувшись.
Спустя тридцать минут:
– Элизабет, у тебя нет чайной лаванды? – лис расстегнул верхнюю пуговицу на своем жилете. Кухня за весь день успела хорошо прогреться. Во всем доме было душно.
– Нет, мистер Эдвард. – ответила девочка, помешивая чай в своей зеленой кружке. – Раньше мама любила покупать бергамот, мяту с лавандой и все такое, но к сожалению, давно этого не делает. Дело в том, что раньше с нами жил дедушка, он обожал добавлять в заварку разные добавки.
Так получилось, что Элиз пригласила мистера Эдварда немного погостить и выпить чаю. Ну а что тут такого? Мало ли чего интересного он расскажет.
– Вот и хорошо. – снисходительно ответил лис. – Ненавижу лаванду.
– Тогда зачем вы спрашиваете?
– Просто хочу, чтобы ты знала, что я не люблю лаванду. – ответил тот, почесав лапой правое ухо.
Элиз сделала озабоченный вид, затем посмотрела на стол. На нем все ещё лежал подарок незнакомца – лиловый цветок, пахнущий детством. Девочка поспешила наполнить маленькую стеклянную вазочку водой, чтобы поместить туда растение.
– Не стоит этого делать, – прервал её лис. – Дарге́нции растут лишь там, где лились слезы. Эти цветы не нуждаются в воде, Элиз.
– Значит вместо воды им нужны слезы? – растеряно уточнила девочка, ставя вазу на место.
«Даргенция? Впервые слышу» – пронеслось у нее в голове.
– Просто положи его на видное место и пусть он радует глаз.
После слов незнакомца, Элиз положила цветок на обеденный стол. Интересно, много ли растений появляются на месте пролившихся слез?
– Напомните, мистер Эдвард, а что вы собственно делаете в Суррей? Вы говорили, что вы потеряли…
– Тень. – подхватил лис. Его глаза засияли на солнце. – Свою тень. Я видел, как она побежала сюда. Ринулась, как ошпаренная мимо старых сосен. Только хвост и видел…
– Простите… Но как можно потерять свою тень, сэр?
– Речь идёт об одном очень интересном приборе, Элиз. Ты когда-нибудь слышала об умбраметре (от лат. Umbra – тень и meter – мера длины)? – спросил лис, почесав ухо, будто ожидая отрицательного ответа.
– Умбраметр?
– Да, прибор для определения коэффициента теневого отскока. С помощью него, собственно, и выпускается тень.
Девочка до сих пор прибывала в каком-то странном недоумении. С одной стороны, она понимала, что все происходящее – какой-то сон. Но тыкать себя вилкой, дабы узнать не спит ли она сейчас было, как она считала, неправильно. Мистеру Эдварду такое поведение вряд ли бы понравилось. А кто хочет упускать шанс поговорить с животным, одетым в человеческую одежду? Думаю, никто. Вот и Элиз решила, что лучше пусть она притворится, как будто так и надо: звери говорят, тени убегают от хозяев, а странные цветы пахнут воспоминаниями.
– А как именно вы потеряли свою тень? – спросила девочка, докладывая в тарелку оставшийся ванильный зефир, пришедшийся по вкусу рыжему гостю.