Madame. История одинокой мадам - стр. 15

– Видел раз сто, но не знал фамилии. Ну и что с этим печеньем?

– С печеньем все в порядке. Смотри!

Дальше изображение пошло в замедленном режиме. Девушка, действительно очень красивая, прислонилась к плечу молодого полубога и одновременно потянула ко рту печенье. Замедленная съемка вдруг замедлилась втрое, а потом и вовсе поскакали кадрики – один, другой, третий…

– Видишь? – прошептала Алка.

– Что? – не понял Максим.

Алка раздраженно посмотрела на него и остановила кадр.

– Вот! Видишь, рука?

– Ну?

– Запомни ее.

– Как я могу запомнить… – поморщился Максим, но Алка щелкнула пультом, и перед ним возник следующий кадр той же пленки.

– Откуда ты… – начал было он, но, словно спохватившись, остановился и замолчал.

Рука теперь была другая. Пальцы чуть длиннее и изящнее. Кисть тоже. Кожа нежнее. Он мог бы поклясться, что она принадлежала совсем другой женщине. Запрыгали кадрики. Чужая рука несла ко рту Соболевой печенье. И только когда девушка надкусила его, рука снова стала прежней, соболевской.

– Подожди. – Максим встал и зашагал по комнате. – Подожди. Ты хочешь сказать, что Мадам растащили по кусочкам? Приставили ее ручку Соболевой и та стала знаменитостью?

– Так оно и было. Кстати, думаю, не только Соболевой. Но и Иркутской, и Танеевой. Всем тем, кто составил Мадам конкуренцию.

– И о чем это, по-твоему, говорит? – У Максима загорелись глаза.

– Как? Разве ты не понимаешь? Они все были ненастоящими. И я думаю, преступника нужно искать не рядом с Мадам, а рядом с теми, кто создал новых фальшивых звезд рекламы.

– Вздор!

– Но почему?

– Да потому что они – пострадавшая сторона. Мы с ними и понятия не имели…

– Мы? – Алка опустила руки. – Ты сказал «мы»? Как это – мы, Максим?

Девушка нажала кнопку, и изображение на видеомагнитофоне погасло. Мужчина оторвался от экрана и озадаченно посмотрел на нее.

– Ну… то есть… конечно, я хотел сказать – они. Слишком увлекся твоим расследованием, втянулся. – Он сделал шаг к девушке, но она отступила к стене.

– На кого ты работаешь? – спросила она упавшим голосом.

***

Сколько воды утекло с тех пор, как мы начинали! Три года кажутся вечностью. Мы слишком много заработали за это время, чтобы оставаться в тени и не привлекать к себе внимания. Не знаю, кому первому пришло на ум раздобыть пленки знаменитой Мадам и использовать их для того, чтобы вырезать кусочки и монтировать в рекламу других, более дешевых и покладистых моделей. И самое главное – не знаю, как им удалось раздобыть эти пленки. Все они хранились за семью печатями, да там до сих пор и остаются нетронутыми. Любительские записи я уничтожил собственноручно. В этом мне помогла Кларисса – составила список всех, у кого могли быть Пленки, всех обегала и под благовидным предлогом изъяла кассеты. Даже у матери Мадам побывала.

Но это не помогло. Новые «звездочки» рекламы плодились с завидной скоростью: Соболева, Иркутская, Танеева, Калли. Не помню теперь, которая из них замелькала на экране первой. Помню только, что однажды, глядя в телевизор, ощутил присутствие Мадам. Вгляделся, а там обычная блондиночка с голубыми глазами. Решил – почудилось. А назавтра почувствовал, что жить не могу без воды «Бон Аква». Представляете?

Я запаниковал, когда сообразил, в чем тут фокус. Не из-за денег. Нам и заработанных хватит до конца жизни. Из-за нее. Из-за нас. Чем она будет заниматься? Просиживать дни напролет в своем клубе с этой отвратительной четой стриптизеров и маленькой проституткой? А что буду делать я? А что будет с нашим браком?