Мадам Пикассо - стр. 44

Макс отступил на шаг, словно получил пощечину, и опустился в обшарпанное кресло возле угольного камина.

– Вот дерьмо. Право же, не ожидал услышать это от тебя.

– Я тоже.

Пикассо провел ладонью по лицу и горестно застонал. Он устал, запутался и определенно был недоволен собой. Все эти чувства были ему отвратительны из-за их патетичности. Только внутренняя сила имела значение и возбуждала его как в отношениях с женщинами, так и в живописи.

– Фанни Телье снова позировала тебе? – с подозрением в голосе спросил Макс, когда они устроились рядом в старой гостиной, изобиловавшей декоративными папоротниками. Окна были закрыты тяжелыми бахромчатыми занавесками, а вдоль стен выстроились книжные полки.

– Дело не в ней и не в ком-то еще, – солгал Пикассо. Упоминание о Еве казалось ему предательством в отношении неопытной девушки, впрочем, не лишенной соблазнительного темперамента. – И не в Фернанде, а в предсказуемости нашей жизни, в наших постоянных метаниях, – он вздохнул. – На самом деле, я не знаю. К тому же речь идет о моей работе. Никто, кроме Канвейлера, не понимает мои новые картины. Все хотят урвать кусочек моего успеха, но никому нет дела до того, что стоит за ним.

– Тебе двадцать девять лет, mon ami. Рано предаваться таким мрачным раздумьям. И перестань жалеть себя.

– В последнее время я чувствую себя таким старым… Я так устал, как будто прошел уже свой путь до конца.

– Боже милостивый, Пабло, что за дьявол в тебя вселился? Фернанда всегда была твоей музой, любовью твоей жизни.

– В том-то и дело! – Пикассо вскинул руки в умоляющем жесте. Его лицо внезапно покраснело от раздражения. – Но что, если она не моя муза? Что, если кому-то другому суждено вдохновлять и поддерживать меня? Что, если я останусь запертым в этой клетке, если не освобожусь и не найду ее, другую женщину? Dios mio, ayudame[21], где твой эфир?

Макс с силой выдохнул и покачал головой.

– Это тот немец, верно? Апо советовал ей быть осторожнее, но она никогда не слушает… Не знаю, кто из вас хуже. Может быть, вам обоим нужно куда-нибудь уехать. Скоро лето… Почему бы не смыться из Парижа на какое-то время? Отправляйтесь на юг, подышите свежим воздухом, а? Возьмите ваших животных. Ты же знаешь, этот маленький зверинец всегда поднимает тебе настроение. Занимайся живописью, занимайся любовью, и этот мальчишка быстро исчезнет из вашей жизни.

Но исчезнет ли интерес Пикассо к Еве? Преодолеет ли он эту тягу к чему-то иному, от которой никак не мог избавиться? Почему он позволил себе так увлечься ею?

Чем больше Пикассо думал о Еве, тем больше ему хотелось быть с ней.

– Подумай как следует, Пабло. Фернанда – одна из нас. Предупреждаю, наша компания едва ли примет новую женщину после всех этих лет, проведенных вместе. Если подумать, то я тоже вряд ли смогу видеть кого-нибудь другого рядом с тобой. Сейчас Фернанда может казаться несносной, но она одна из нас, mon ami, помни об этом.

– Этому костюму как раз не хватало ярко-красных манжет, чтобы зрители могли следить за моими движениями без слов; именно так я буду удерживать их внимание. Марсель, как я тебе обязана! – Мистангет повернулась и драматическим жестом обняла Еву. Представление вот-вот должно было начаться.

– Кто бы мог подумать, что наша маленькая фея станет костюмером в «Мулен Руж»! – проворковала Луиза Балти, направляясь к ним через гримерную.