Мачеха поневоле - стр. 22
Я сначала к старшей метнулась. Дверь была не заперта, из под одеяла торчит не очень чистая пятка. На месте, спит. Потом к Мишке. Он тоже спал, с головой в одеяло закутавшись. Я было успокоилась, ушла, поставила чайник. Потом вернулась. Стою над ним, спящим, думаю, ну, никогда же так долго не спал. Ангелина в выходные могла, да. А двойняшки всегда рано просыпались и весь дом на уши ставили.
Лоб ему потрогать? Так у меня детей нет, не умею я ладонью температуру мерить. Отогнула край одеяла, прикоснулась ко лбу и вскрикнула. Особых умений не требовалось. Мишка был такой горячий, что буквально обжигал.
У меня сразу паника. Не справилась. Не уберегла. Детей у меня точно заберут, Ангелину вредную в приют, двойняшек папе. В то, что взрослый мужик с детьми будет возиться, мало верилось. Пусть даже такой красивый. Деньги у него водились, сбагрит в пансионат… Сонька то везде справится, она боевая. А Мишка нежный такой…
— Скорую, - заключила я. - Соня, ты мой телефон не видела? Скорую нужно срочно!
Сонька поднялась, головой покачала, измазанная в варенье косичка маятником туда-сюда мотнулась.
— Стой, - властно сказала она.
И удивительно, я подчинилась. Мелкая властная девочка пошла в комнату, приложила пухлую ладошку ко лбу брата и резюмировала:
— Не надо скорую. Надо нашего врача, телефон на магнитик прилеплен к холодильнику. У Мишки…так бывает.
Врач, которая ещё мои простуды лечила, пришла только через сорок минут. Я пыталась Мишку растормошить, но реагировал он вяло. Глаза открывал, улыбался слабо, засыпал обратно. Одеяло я с него стянула, надела на него мокрые носочки - может хоть немного остудит.
— Вернулась, значит, - резюмировала Вера Анатольевна, входя. - Я как раз с курсов приехала, собиралась до вас дойти.
Я кивнула и принялась томительно ждать. Пожилая педиатр не спешила. Разулась, по сторонам поглядывая. Помыла руки, потратив на это добрую минуту. Затем только к мальчику пошла. Температуру померила, языком цокнула.
— Высокая, в этот раз. Лекарства я тебе сейчас выпишу, купи, давай. Если к ночи ничего не поменяется, то звони мне. Приду.
— А что с ним?
Вера Анатольевна на меня посмотрела, казалось, осуждающе. Весь город меня осуждал. Как же, сестру беременную бросила, земля на могиле матери осесть не успела, сбежала в Москву свою и носа не казала.
— Нервное. Обследовать бы, да откуда деньги у Ани. Что случилось то, что он так перепугался?
— Понимаете, у детей папа появился, а потом второй…
Я сбивчиво объяснить пытаюсь, и понимаю - не дойдёт до неё. Совсем не то слышит, что я говорю. Покосилась на меня подозрительно, словно я тут вертеп устроила. Выходя из комнаты огляделась в гостиной, а у меня пыльно…времени на нормальную уборку нет. На кухню по дороге заглянула, а там искромсанный Сонькой хлеб и варенье.
— У тебя работа хоть есть?
— Есть, Москве…
У меня кровь к лицу бросилась, наверное, опять покраснела. Я краснею, когда волнуюсь. А врач, уверена, решила, что я просто не умею врать. Мне не терпится её из дому выпроводить и дверь за ней запереть. И детей всех в охапку, даже вредную Ангелину. Вспомнился наш приют. Он временный, детей в нем мало, большей частью из неблагополучных семей. Стены, на которых трещинки да краска казенная. Сам дух тяжёлый, казенный.