Лютик для Лютого. Тайная слабость карателя - стр. 22
Не прощу, если с ней что-то случится. Я вспомнил ее фиалковые глаза, нежные, искренние, чистые, так смотрят лишь те, у кого нет грехов за пазухой.
А мои глаза были черные, как ночь. Потому что там не было света, только грехи. Бессчетное количество смертей и пролитой крови.
И что самое странное, моя темная душа тянулась к свету, а рубцы на сердце начинали болеть, напоминая, что оно все еще есть, еще живое.
Я подоспел вовремя. Увидев ее разорванный лиф, оголенную грудь, ужас в огромных глазах, живо представив, что эти двое хотели с ней сделать, кровь закипела внутри и я вновь не сдержался.
Я не просто лишил их жизни, я превратил их тела в месиво, не испытывая ни жалости, ни сочувствия.
И высшей наградой мне было то, как она жалась ко мне, пряча свою голову на моей широкой груди. Ее трясло от страха и омерзения, а я обнимал и улыбался.
Я успел! Успел! Накинув на нее свою рубаху, я бережно понес ее на руках, наслаждаясь ее теплом. Посадил на коня перед собой и поскакал. Она спала, мирно сопя во сне. Я не удержался и поцеловал кончик ее носа.
Не отпущу! Будет под моим присмотром. Пока не повзрослеет и не встретит свою любовь.
Почему-то представив, как она обнимается и целуется с другим, мне стало горько. И больно. Прикипел к ней, что ли.
Ну какой из меня жених? Преступник, без крыши над головой, убийца, да еще и лет на двадцать старше, что я могу ей дать? Ничего! Я даже любить не умею. А она заслуживает большего. Я в этом уверен.
Но самое главное, глядя на нее я чуть не забыл – я же каратель!!! А у нас не должно быть привязанностей, не должно быть места любви, мы просто не имеем права на слабости.
Остановившись на новом постоялом дворе, в ожидании, когда мимо проедет карета с Королевой Искарии, которую я должен далее незаметно сопровождать, я распорядился, чтобы служанка купила девчонке новое платье и теплую шаль, и что там еще нужно женщинам, а сам собирался на разведку.
Но стоило переступить порог, как девчонка затряслась и закричала. Видимо страх не отпустил до сих пор.
Она была чиста и невинна, и грубые прикосновения этих мерзавцев ее напугали. Да и еще и тот случай в таверне, который до сих пор не могу себе простить.
Не придумав ничего лучше, я заказал крепкой настойки и заставил ее выпить. Всего три глотка, а ее сморило, она покачнулась и заснула.
На руках отнес ее в свой номер, замечая ухмылки встречающихся по пути постояльцев. Аккуратно снял перепачканное и разорванное платье, уложил в одной сорочке на кровать.
И только собрался уходить, как она тяжело задышала и заплакала во сне. Я сел рядом, начал гладить ее по голове, и вытер слезки. Она успокоилась и замолчала, но минут через пять все вновь повторилось.
Я и сам не заметил, как заснул рядом с ней. Проснулся ночью. Она лежала на мне, прижимаясь своей горячей щекой к моей голой груди, и нежно обнимая, словно любимую подушку.
Внутри меня словно что-то взорвалось. Я чувствовал ее тепло каждой клеточкой своего тела.
А когда она заерзала, касаясь своими бедрами моего естества, я чуть не слетел с катушек. Тело прострелила горячая жгучая страсть, похоть, что-то новое и неизведанное ранее.
Такое сладостное и грешное, что я сам испугался. Не за себя. За нее.
Хорошо, что я лег в штанах, иначе не знаю, как бы сдержался. Но впервые я хотел женщину. Неистово, жгуче, пьяняще, до черной пелены в глазах, до крови от ногтей в сжатых кулаках. Плевав на правила. Плевав на саму жизнь.