Люди пепла - стр. 41
В-третьих – оружие. Не слишком длинный, чуть изогнутый меч с односторонней заточкой, кинжал, боевой нож в специальном кармашке на голенище, еще один хитро закреплен на левом наруче. Все без излишеств, но, в отличие от одежды, явно дорогое. Никто не будет оставлять преступнику такой арсенал.
Но самое главное – рука. Левая рука. Точнее, ее частичное отсутствие. Кисти нет, вместо нее приделан сложного вида крюк – сдвоенный, на клешню похож.
Сомнительно, что среди команды или вольных пассажиров одновременно оказались два калеки. К тому же в нем опознали именно того, кто помогал выбраться первым очнувшимся. Возможно, это именно тот самый сэр Транниллерс, рыцарь Церкви Святого Круга, который оставил последнюю запись в судовом журнале.
Выходит, ошибочно похоронили главного спасителя, поторопились. Он не стал жертвой рабов пепла, каким-то образом сумел пережить их нападение, а затем, уже ночью, добрался до носовой лестницы. И благодаря четким действиям бывших узников трюма его удалось вытащить на палубу.
Однорукий был жив, но на этом хорошие новости заканчивались. Может, он имел дело с совсем уж начинающими пепельниками, слабыми и неловкими, но отбился от них дорогой ценой. На первый взгляд пребывал в таком состоянии, что до смерти один шаг, а вернуться к жизни уже не получится. Должно быть, все силы растратил на ожидание под дверью, после чего упал без памяти и, похоже, не собирался приходить в себя.
Многочисленные раны по всему телу. Пепельники не пропустили ни единой возможности добраться до незащищенной кожи: лицо, руки, ноги и даже боковые щели кирасы – их зубы и ногти везде постарались. Пусть кольчугу не прокусили, но синяки оставили знатные. Почти все раны неглубокие, но их слишком много, повреждено немало серьезных сосудов, кровь лилась рекой, запачкав от пяток до макушки. Тем не менее воин все еще дышал, и сердце его билось.
– Как он? – тихо спросил Трой, открыв двери кают-компании.
Айриция, дежурившая возле капитанского ложа, превращенного в больничную койку, медленно покачала головой:
– Он не приходит в себя. Но дышит.
– Я скажу Миллиндре, чтобы тебя подменила.
– Мне нетрудно сидеть и дальше. Лучше скажи ей, чтобы она принесла еще одно одеяло из кубрика.
– Зачем? Разве здесь холодно?
– Однажды мой брат подрался в кабаке, и его несколько раз ударили ножом. Под ним растеклась огромная лужа крови, он умер у отца на руках. И пока умирал, все время повторял, что ему очень холодно. Этот человек тоже потерял много крови, и его тоже морозит.
Трой не нашелся что сказать на краткий и непростой рассказ Айриции и потому ответил просто:
– Понял. Скажу.
Раненый неожиданно шумно вздохнул и тихо, но отчетливо произнес:
– Зачем вы меня просили что-нибудь сказать?
Айриция от неожиданности охнула, а Трой, растерявшись, брякнул не подумав:
– О чем вы вообще?
– Ночью через дверь меня просили что-то сказать.
– Мы хотели убедиться, что вы человек, а не раб пепла.
– Но я же стучал в ответ.
– Стучать и они умеют.
– Нет, они умеют завывать, ухать совой и визжать. Они не умеют повторять за нами, слишком глупы.
– Мы не могли об этом знать, никто из нас до этого не сталкивался с рабами пепла. Вы – сэр Транниллерс?
– Почему ты так решил?
– Я прочел запись в судовом журнале.
– Подойди ко мне.
Трой приблизился к кровати, встал в изножье. Сэру Транниллерсу было неудобно смотреть на него с низкой подушки, но понятливая Айриция слегка приподняла ему голову. Раненый уставился цепким взглядом темных глаз, в которых не наблюдалось недомогания, зато хватало усталости. Лишь как следует рассмотрев Троя, спросил: