Люди кода. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 7 - стр. 13

Раввин – крупный мужчина лет сорока, с рыжеватой бородой, не позволявшей разглядеть черты лица, и (по контрасту) реденькими бровями, – встретил И. Д. К. на пороге и после короткого приветствия пригласил к небольшому столику, одиноко стоявшему в стороне от стеллажей и компьютера.

– Садись здесь, – сказал раввин, и И. Д. К. почувствовал себя как личинка под микроскопом: его рассматривали откровенно и немного снисходительно, и ему показалось, что кипа, которую он старательно приладил к макушке перед выходом из дома, вот-вот свалится на пол, будто взгляд раввина обладал психокинетическим действием.

И.Д.К. достал из принесенной папки основные тезисы, отпечатанные по-английски, и приготовился излагать.

– Давно в стране? – спросил раввин, когда служка, внешне очень похожий на своего начальника, прикатил сервировочный столик с чашками чая и вазочкой, наполненной печеньем.

– Полтора года, – ответил И. Д. К., внутренне застонав, потому что все полтора года не менее трех раз в день отвечал на этот стандартный вопрос о стаже проживания.

– А там, в стране исхода, ты тоже интересовался Книгой?

– Конечно, – сказал И. Д. К., продумывая каждое следующее слово, прежде чем произнести его вслух. Он вовсе не был уверен в совершенстве своего иврита. – Идея, о которой я говорил тебе по телефону, пришла мне в голову, когда я прочитал Тору. Видимый, читаемый текст вторичен. Слова даны для сознания. Чтобы текст не затерялся в веках. Чтобы его пронесли в будущее без единой ошибки. А как можно было это сделать, если бы текст был лишь набором знаков без смысла? С точки зрения теории информации задача была решена идеально…

– Решена – кем?

– Не знаю, – И.Д.К. посмотрел раввину в глаза. – Мы говорим о результате эксперимента, и я никогда не ставил вопроса – кто этот эксперимент над человечеством поставил. Не то чтобы это было неважно, но для понимания сути казалось мне несущественным.

– Ты ошибался, – сказал раввин, – ты ошибался с самого начала. Не придя к Нему, ты хотел препарировать Его творение. Естественно, что ничего не получилось. И не могло получиться. Ты ученый, и я буду говорить на твоем языке. Как ты отнесешься к человеку, который принесет проект вечного двигателя? Он не знает основных законов природы, – скажешь ты. Так и ты не знаешь даже сотой доли той мудрости, что заключена в Книге. Мудрость эта бесконечна, как бесконечна сила Творца…

И.Д.К. молчал, помешивая ложечкой остывший чай. Устал. Ничего не докажешь. Собственно, он должен был это предвидеть. И не здесь, а там еще, в Москве. Но так хотелось верить, что единственное место на земле, где его работа непременно получит признание, – это Израиль. Других мест не существовало даже теоретически.

– Всевышний, – сказал И. Д. К., – дал человеку право выбора. В том числе и выбора интерпретаций.

Он отодвинул в сторону чашку.

– Я убежден, что прав, – сказал И. Д. К. – И я убежден, что если прав ты, то в Книге должно быть сказано об этом. Ты находил в тексте слова «скад», «Саддам», «война в заливе» – упоминания о событиях, не очень важных для истории. Таких событий миллионы, и все они есть в Торе. Тогда в ней должно быть упоминание о моем к тебе визите. Потому, что речь идет о судьбе человечества.

Сказав эти слова, И.Д.К. с холодом в душе подумал, что на этом и закончится разговор – это были слова сумасшедшего. Вот уж выразился – «судьба человечества»…