Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I - стр. 21

По мере накопления законопроектного материала перед Уложенной комиссией 1720 г. встал вопрос о композиционном построении проекта нового Уложения. На заседании 7 декабря 1722 г. Уложенная комиссия приняла ключевое решение предложить на рассмотрение Сената структуру законопроекта, состоявшую из трех книг: книга первая «О земском суде», книга вторая «О криминалных делах», книга третья «О делах гражданских»87. С этого момента начался переход на отраслевую структуру создававшегося единого кодифицированного акта, что принципиально отличалось от структуры Уложения 1649 г., в котором в одних и тех же главах совмещались нормы как процессуального права, так и различных отраслей материального права88.

Новая структура проекта Уложения была одобрена Правительствующим сенатом, по докладу Уложенной комиссии, 9 января 1723 г.89 Соответственно, в справке от 1 марта 1723 г. о ходе подготовки нового Уложения уже констатировалось: «Уложенье сочиняется ныне на последующем фундаменте: <…> хотя в одной книге <…> но о каждых делах особыми книгами»90. Как показал К. Петерсон, при разделении законопроекта на книги Уложенная комиссия 1720 г. использовала в качестве образца композицию состоявшего из шести книг датского Уложения 1683 г. При этом, по мнению К. Петерсона, в структуре российского законопроекта оказалось более последовательно, нежели в датском образце, проведено разграничение норм на процессуальные, гражданско-правовые и уголовно-правовые91. К данным, приведенным К. Петерсоном, следует добавить, что использование датского Уложения в качестве композиционного образца было особо оговорено Сенатом 9 января 1723 г. при упомянутом выше одобрении отраслевой структуры проекта Уложения92.

Необходимо отметить, что кодификаторы из Уложенной комиссии 1720 г. безусловно выполнили установление законодателя подготовить «Уложенье росийское с шведцким». Как установил А. С. Замуруев, нормы шведских нормативных актов были использованы в качестве источника при подготовке 32% статей проекта Уложения 1723–1726 гг. Источниками 30% статей проекта послужили нормы российского законодательства первой четверти XVIII в., источниками 15% статей – нормы Уложения 1649 г.93

Третий из отмеченных выше сценариев претворялся в жизнь в тех случаях, когда законодатель либо не имел достаточных сведений об избранном в качестве образца зарубежном правовом институте, либо стремился лишь ограниченно модернизировать существовавший российский институт. Крайним выражением подобного сценария видится феномен использования иноязычной терминологии для обозначения новоучреждавшихся российских институтов, вообще не имевших зарубежных аналогов.

Скажем, совершенно очевидны глубокие различия между основанной в январе 1722 г. российской прокуратурой и ее зарубежным прообразом – прокуратурой Франции (ministère public, parquet)94. К началу XVIII в. прокуратура Франции (основанная еще в 1302 г.) сложилась как разветвленный и строго централизованный орган власти с весьма разнообразными функциями, начиная с установленного в XVI в. полномочия генерального прокурора вносить в Парижский парламент королевские указы для их регистрации и до полномочий прокуроров по защите социально незащищенных лиц (