Люди и птицы - стр. 10
Там давали французский ромком – как раз то, что надо. Для души, которая пела сейчас что-то вроде The Time of My Life, а не обычное тревожное трень-трень. Ведь сегодня она встретила Вову, который почему-то ей заинтересовался… Этому пока находилось единственное объяснение: он был странным. Таня не допускала мысли, что может понравиться обычному, нормальному мужчине. О, она очень хорошо знала, какие женщины привлекают мужчин. Уверенные в себе, с пушистыми ресницами и нежным взглядом, за которым, если присмотреться, скрывается нержавеющая сталь. Те, кто, проходя мимо зеркала, смотрят в него, будто в лицо противника, а потом с сосредоточенным видом прижимают друг к другу губы, чтобы распределить помаду. Одним словом, не Таня.
Но сейчас был редкий момент, которым можно было насладиться вволю: все еще только начиналось, и все было возможно. Пока.
Таня смотрела на экран. Там какие-то люди бегали, целовались, хлопали дверцами красивых автомобилей, ели круассаны в постели, корчили рожи. Она не понимала, что происходит, и не следила за сюжетом – ей просто было очень хорошо. Она будто провалилась в чудесный, сказочный мир. Почти как в одном детском сне, который она помнила до сих пор. Тогда она оказалась в королевстве булок: земля там была сделана из мягкого теста с изюмом и кремом; дворцы, деревья, птицы и человечки – все были сдобными, в вензелях варенья и россыпях ягод. И облака из взбитых белков.
Потому что Вова сказал: «Позвоню».
Она не ела весь день – если не считать чай с двумя бутербродами, – и по пути домой от автобусной остановки ощутила голод. Видимо, из-за его жестких лапок, которые вцепились в желудок, она отвлеклась и не заметила в темноте толпу. Таня въехала в чье-то мягкое туловище, на нее шикнули и недовольно пихнули. Замерев в заднем, плотно сомкнутом ряду, она прислушалась к разговору стоящих впереди:
– Да я своими глазами видела, что скорость была небольшая… Он вроде еле-еле ехал-то… Но когда она выскочила и он ее стукнул бампером, то она вверх, наверное, метра на два подлетела! Перекувырнулась, и вот так – плашмя – об асфальт… Ужас! Сразу было ясно, что насмерть…
У женщины справа мелко тряслась рука вместе с сумкой.
– Да откуда вы знаете? Если б неотложка быстро подъехала, то, может, еще спасли бы… А у нас как – вот я уже минут двадцать стою, а ее все нет…
Таня хотела высвободиться и уйти, но отчего-то не смогла. Вместо этого вытянула шею. Глаза ее привыкли к темноте, и она увидела белую иномарку. Рядом стоял мужчина и растерянно поблескивал очками.
Взвизгнула сирена. Через минуту подъехал микроавтобус с красным крестом, потом полицейский уазик. Люди при исполнении продрались вглубь толпы и обступили нечто, лежащее на асфальте. На несколько мгновений толпа расступилась. Таня зажмурила глаза, чтобы не смотреть, но в последний момент открыла и увидела пухлую ногу, принадлежащую давешней тетке. Той, что ругала мальчика и его тонкую маму. Туфли с перемычкой и перфорацией хорошо запомнились Тане – наверное, потому, что она боялась взглянуть тетке в глаза.
Злая тетка была старше Тани всего-навсего на три года. У нее имелись причины быть злой. Ее не любил муж. Он работал в цеху дверей и решеток, три через три, делал железные двери, простые с кожзаменителем и элитные, покрытые деревом ценных пород. Он много пил, дома и на работе, и однажды отрубил себе кусок пальца. Он бил домашних, душил кошку и не считал, что жене нужна новая дубленка только по той причине, что старая вытерлась и была вся в блестящих проплешинах. Между тем, на семейных праздниках его брат с супругой рассказывали, что купили старшенькому компьютер за две тысячи уе. Супруга эта ходила в спортзал и улыбалась отбеленными зубами, змея. Злая тетка часто запиралась в ванной, рассматривала свои мешки под глазами и нос картошкой. Недовольная свекровь ломилась в дверь, потом с негодованием замачивала носки в тазу и кричала, что в этом доме никто палец о палец не ударит, жены не выполняют своих обязанностей и все в квартире покрыто куделями шерсти.