Любовница Президента - стр. 27
– Тебе придется терпеть мое существование и мириться с ним. Сучка! – тронул щеку, и на его пальцах остались следы крови. И меня от вида этой крови трясло еще сильнее. Мне хотелось ее попробовать на вкус, хотелось ощутить его мясо зубами и причинить ему боль.
– Интересно, на таких, как ты, устраивают покушения? Может быть, тебя пристрелят? Я бы с радостью посмотрела, как ты умираешь! Поставила на замедление и любовалась на повторе!
Выпалила ему прямо в лицо, а он сморщился, как от пытки, и сдавил меня с такой силой, что потемнело в глазах.
– Я мог бы за это посадить тебя лет на пятнадцать! Ты вообще понимаешь, что и кому говоришь?
– Понимаю…мужику говорю, который меня трахает! Так посади. На тридцать! Пожизненно! Чтоб только не видеть тебя!
– Мужику? Президенту! Твоему хозяину! Ты забыла, что я тебя купил и притом два раза! Больше, чем купил….ты даже не представляешь, сколько ты мне стоила! – и пальцами волосы мои мнет, не тянет, но и не нежен. Он их буквально трет в своих сжатых кулаках. – Я слишком дорого за тебя заплатил! Посажу, когда осточертеешь! Или убью!
– Заставишь своих псов пристрелить меня?
– Нет…сам, лично.
– Ммммм, – замычала и толкнула изо всех сил обеими руками.
А он вдруг схватил меня за затылок и, чуть приподняв в воздух, притянул к себе.
– Ведьма! – осматривая мое лицо, мои глаза, мои всклокоченные волосы, и я все же вижу три царапины у него на щеке и злорадно ухмыляюсь. Пусть видят. Пусть замазывает гримом, и когда поедет к своей жене, пусть думает, как оправдаться. – Соскучилась по мне?
– Неееет! – яростно ему в губы, а сама трясусь от того, что понимаю, как сильно он меня сейчас обнимает, как жмет к своей груди и восторженно смотрит в мое лицо. Он рад и не скрывает этого, и эта радость передается мне лихорадкой, за которую я себя ненавижу, но он уже заразил, уже поддел меня на ржавый крюк непроходящей зависимости.
– А имя мое на стене зачем царапала?
Я перестала дергаться и замерла…Он там был? В той комнате, где меня держали? Там, где я отчаянно молилась и хотела выжить, где всеми силами призывала его? Искал меня…лично…это ведь не может быть правдой? Не слишком ли унизительно для него?
– От ненависти?
– От ненависти.
Мои губы в миллиметре от его губ, но вместо поцелуя я вцепилась в его губу зубами и прокусила. Отшвырнул меня, как тряпку, так, что покатилась по полу, и зажал рот рукой.
– Сука! Ты что творишь?!
– Ты…заставил меня плести венки…ты…ты манипулировал мной. Мне хочется, чтобы ты…сдох!
Наотмашь по второй щеке так, что и я ощутила у себя во рту кровь. А потом обеими руками за горло и губами в мои губы. Во рту привкус железа и соли, во рту его бешеный и злой язык, сплетается с моим, и мне хорошо…Мне адски, до безумия хорошо. Щеку печет, во рту рана от зубов, а я дико целую его и кайфую от привкуса нашей крови у себя в горле. Искал…видел, шел по моим следам.
А еще потому, что сейчас он человек…он не айсберг, он не морозит меня льдом. Он настоящий. Мы с ним настоящие. Мои пальцы теребят пуговицы на его рубашке, дергают ремень его штанов. Он не помогает мне, а только смотрит в мои глаза своими темно-синими безднами мрака.
Приподнимает меня за талию, подхватывая под колени, сдвигая в сторону трусики, и одним безжалостным толчком заполняет собой. Даааа. Я хотела именно этого. Мне было нужно ощутить в себе его, а себя на нем, в нем. Я не представляла, насколько он сильный, не представляла, что вот так тоже можно заниматься сексом. Совершенно одетые, посреди комнаты, я в его руках, как тряпичная кукла, и он насаживает меня на себя, пронизывая своей плотью до обалденно-сводящей с ума невозможно блаженной боли. Как будто меня обжигает изнутри, как будто мои лёгкие разрываются, а стенки влагалища сдавливают его член и дрожат под мощными ударами мужской плоти.