Любовница Президента - стр. 26
Ну и как тебе твоя свобода, маленькая идиотка? Надо было оставить тебя на расправу, чтоб ты стала не только моей, а общей дыркой. И да, я твой сраный кошелек, который не вытерпел, не смог тобой поделиться, а я купил тебя снова! И теперь ты моя с потрохами!
– Заберу, б***ь такую, и удушу, раздеру собственными руками, я же тебя закопаю…
Но все это потом. Вначале ощутить ее рядом, вначале просто понять, что все позади и она с ним. На ту сумму, которую он озвучил…он даже не хотел думать об этой проклятой сумме, а еще понимал, что мог дать и больше. Несоразмерно больше за мелкую сучку из задрипанного Мухосранска.
Когда Петр покинул Израиль вместе с Мариной, Ассулина нашли закопанным по самые уши в песок в пустыне Негев. Именно так закапывали скопцов в свое время, чтобы рана после оскопления зажила. Ассулин остался жить…он даже может продолжить свою карьеру, но никогда не забудет, как его член и сморщенную мошонку жрали собаки у него на глазах.
8. Глава 7
Хотелось ли мне, чтоб меня нашли? Не знаю. Наверное, тогда еще нет. Я хотела быть спрятанной им и находиться рядом. Я все еще надеялась найти его во тьме. Наивное упрямство, которое каждый раз разбивается о гранит его цинизма и ненависти.
(с) Ульяна Соболева. Паутина
Когда я открыла глаза, то самым первым увидела его лицо, склонившееся ко мне. С диким воплем я попыталась в это лицо вцепиться ногтями, но мои руки заломили за спину.
Только в меня вселился демон, в меня вселилась адская злость, и я вырвалась из железных объятий. Мои силы удесятерились и, кажется, я сейчас была способна на что угодно. Мне впервые в жизни хотелось убивать. Я бросалась на него, как бешеная кошка, норовя впиться в глаза, в лицо, несколько раз полоснула по шее, вырываясь.
– Сволочь! Ненавижу! Я тебя ненавижу!
Била его и орала, просто громко и беспрерывно орала, а он лишь защищался, хватал меня в охапку и пытался удержать. Со мной творилось нечто невообразимое, еще никогда меня не разрывало от такой дьявольской ярости, как сейчас. Наверное, если бы у меня в руках был пистолет, я бы смогла выстрелить прямо в это черное сердце.
– Ты….ты наврал мне… заставил делать эти ужасные венки…заставил считать, что они мертвые, тыыы….ты чудовище, монстр.
– Обвиняешь меня в том, что я их не убил?
Спрашивает и смеется, а я буквально в миллиметре от его скулы полосую воздух, он держит мои руки и не дает ободрать себя до мяса. А мне так хочется, мне безумно хочется сделать ему больно и увидеть эту боль хоть на мгновение.
– Нет…нет! За то, что солгал мне….за то, что я думала…за то, что ты…ненавижууу! Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу!
– За то, что я оказался не таким жутким, как ты себе представляла! Разрушил твои иллюзии…Это ведь не я их убил, а ты. Ты красочно представила себе, как я это делаю…заметь, это были лишь твои фантазии, в твоем воспалённом сознании! Ты приписала мне то, что сама хотела видеть!
– Нет! За то, что ты вообще существуешь! – и мне удалось впиться ему в щеку, выматерился, схватил за волосы и дал пощёчину в ответ, и в этот раз он сильно заломил мне руки и с яростью бешено тряхнул. Вся на адреналине, я даже не ощутила боль от оплеухи. Я рвалась вперед, чтобы сцепиться с ним. Наверное, со стороны это выглядело забавно: такая мелкая собачонка пытается покалечить самого льва, но мне было все равно. Я не могла успокоиться, меня всю трясло.