Любовь в стране Уайледу. Сезон 1 - стр. 8
– Это да… жалко, что книжку не успела прочитать. Девчонки, которые успели, говорили, что от этой книжки прямо всё жжётся внутри внизу.
– Мне бабушка рассказывала, что когда после революции ввели Закон № 1 и запретили то, что нельзя произносить, в Министерство поступило предложение всем при рождении удалять точку чакры мулабхара*, в которой пребывает энергия для этого… этого самого. Удалять, как аппендицит. Ну, для профилактики запрещённого чувства. Но предложение не прошло: мулабхара ещё отвечает за духовное развитие, нельзя без неё.
– А у меня дома есть слоник. Его надо дёлнуть за хвостик. И он селе… селевелится хвостиком. И говолит «му-му».
– Малявка, тебе давно пора спать! И ты всё напутала. Слоники не говорят «му-му». Это коровки говорят «му-му». Ну-ка быстро под одеяло и закрывай глаза!
– А слоники как говолят?
– Никак. Они молча думают о вечном. Спи!
Глава 4
Четверг, утро
Трехногая принцесса была ни при чём
Реми всё-таки побаивалась экзекуции. Экзекуция – это когда бьют, а её никогда не били. Вдруг это окажется невыносимо больно и она будет кричать и опозорится? Но всё прошло буднично и спокойно. Девочек отвели в среднюю часть корпуса, они скинули дхари в маленькой раздевалке, зашли в побивочную – комнату для экзекуций – и легли на коврики. Высокая женщина в красном дхари и маске демона бхута* деловито спросила:
– Самочувствие нормальное? Месячных ни у кого нет? Головных болей? Поноса?
Девочки ответили невнятным отрицанием. Всё в порядке, мол, бейте без сомнения.
– Новенькая? – уточнила Мадам Плётка у Реми. – Ложись ровнее, руки вытяни вверх. Не сжимай кулаки, не напрягай спину, расслабься. Лежи, будто ты желе.
И начала равнодушно-заученным речитативом:
– Мы бьём вас не от злобы, мы бьём вас не для наказания, мы бьём вас, дабы приучить терпеть мелкие неприятности вашей тягостной жизни, дабы приучить ценить жизнь без боли, дабы улучшить вашу карму – мы бьём вас.
И как даст плёткой! Реми вздрогнула больше от неожиданности, чем от боли. Вообще-то было неприятно, но терпимо. Реми навоображала себе куда большие ужасы. Мадам Плётка монотонно повторяла про «Мы бьём вас не от злобы», и видно было, что ей надоели и эти слова, и девчонки, и вся её работа.
Процедура длилась недолго. Малявку шлёпнули один раз чисто символически.
– А я не плакала, а я не плакала! – хвасталась она.
– Конечно не плакала, ты же не маленькая лялечка, – подтвердила Ракша, поднимаясь. Какая у неё большая грудь, и бёдра как у взрослой женщины, подумала Реми. Ну да, она старше всех, потому и о Малявке заботится, присматривает, как взрослая.
В голом виде сокамерницы выглядели по-другому, не то что в однотипных дхари. Ракша – совсем взрослая, крепкая, но изящная. Сарти тощенькая, смуглая, ни груди, ни бёдер, будто обстругали. Олле сложена лучше всех, как апсара*, вырезанная на стене пещерного храма. И кожа самая светлая. И глаза не чёрные или карие, а светло-серые. Наверное, в роду были португальцы или другие какие колонизаторы. Олле разговаривала мало, в камере больше читала учебники. Боится, что ли, отстать от класса, заучка? Но сейчас она заучкой не выглядела. Реми заметила у неё на внутренней поверхности бедра, высоко, куда и смотреть-то неприлично, маленькую татуировку. Что там – не разобрала, да и ту увидела случайно, когда Олле неловко споткнулась и нога сдвинулась, показав, что не надо показывать.