Любовь под одним переплетом - стр. 7
Не знаю, сколько ещё длилось бы наше глупое противостояние в гляделки, если бы не Лина, пихнувшая меня в бок локтем. Поворачиваюсь и замечаю входящего в аудиторию Горелова, в пиджаке, надетом поверх серой водолазки. Шея мастера замотана в тонкий клетчатый шарф. Он молча проходит к доске, встаёт перед нами, кладёт сумку на кафедру и, достав из неё несколько листов А4, начинает монотонно зачитывать:
– Художественное произведение – это произведение, отражающее в художественных образах окружающую действительность, внутренний мир вымышленных героев, творческую и жизненную позицию самого автора. Различают три рода художественных произведений: эпос, лирика и драма. К эпическим произведениям относятся такие жанры, как роман, рассказ, повесть…
С задних парт доносится первый зевок. Кошусь на Лину, но её, кажется, вообще не волнует то, что её хвалёный Вячеслав Горелов оказался занудой.
– …Роман – это художественное произведение большого объёма, в котором развёрнуто повествуется о событиях в жизни…
В воздухе стоит разочарование. Неужели теперь все наши мастерские будут проходить именно так? Неужели ради этого я поступала в литературный?
– …Исторический роман, роман-эпопея…
И тут по аудитории эхом разносится звук рвущейся бумаги. Горелов разрывает листы, по которым читал, надвое, и резким движением сдирает с себя шарф.
– Вы серьёзно думали, что наши пары будут проходить вот так?
Мастер хитрым взглядом проходится по всем нам, а затем, сняв пиджак и тем самым продемонстрировав обтянутые тонкой тканью водолазки рельефные бицепсы, запрыгивает на стул и садится на его спинку.
В аудитории повисает гробовая тишина, но уже через мгновение её сменяют громкие аплодисменты и восторженные улюлюканья.
– Я в нём не сомневалась, – шепчет Лина, с такой гордостью смотря на Горелова, словно мать на занявшего в соревновании первое место сыночка.
– Вячеслав Горелов, для вас Вячеслав Романович, будем знакомы, – заново начинает свою речь мужчина. – Вижу, тут собралась не только моя группа. Мои студенты, поднимите, пожалуйста, руку, чтобы я хотя бы понял, кто есть кто.
В воздух поднимаются пятнадцать рук, среди которых и наши с Линой. Зачем-то оборачиваюсь посмотреть, не поднял ли руку тот парень с ноутбуком. Но его руки всё так же лежат на парте. Он не с нашей мастерской. Я так и думала.
– Мг, – Вячеслав Романович снова оглядывает аудиторию, – хорошо. У нас сегодня с вами две совмещённые пары. Предлагаю сейчас оставить всё как есть, а после первой пары попрошу остаться только моих студентов. Договорились?
Кто-то разочарованно цокает, и мастер, улыбнувшись чуть виновато, пожимает плечами и затем вдруг задумчиво смотрит вдаль и произносит:
– И отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов [1].
Удивлённо смотрю на Горелова. Только что он назвал нас избранными.
Время до конца первой пары проходит незаметно. Горелов оказался едва ли не самым харизматичным и интересным рассказчиком, которого я когда-либо слушала. Ребята задают ему вопросы, и он с готовностью отвечает на каждый. И делает это с такой отдачей, что даже парень с ноутбуком оторвался от экрана. Лина, конечно же, тоже поднимает руку, правда, в отличие от остальных, бойко задаёт вопрос, не касающийся литературного процесса.
– Вячеслав Романович, а вы относитесь к неформальному стилю общения?