Любовь нужна всем - стр. 65
Оказалось, у Андрюшеньки всё на месте. Он достал из кармана льняную салфетку, вроде тех, что продаются вместе со скатертью, аккуратно вытерся и тут же, как из волшебного кувшина появились очки в изящной, тонкой оправе. Он напялил их и снова уставился на Илону. «Уф-ф, очкарик, я угадала!» – чуть не фыркнула вслух Илона. Вообще-то она ничего против близоруких юношей не имела, но в данном случае очки совершенно довершали типаж.
– Извините, мне пора, опаздываю, ещё бежать до аудитории, – Илона, проглотив остаток на донышке, поставила чашку на стол и, ухватив сумку с тетрадями, понеслась из буфета. Андрюшенька лишь успел удивлённо глянуть ей вслед.
Однако с того дня её знакомый-третьекурсник с позорными усиками всякий раз, улучив момент, умудрялся перехватывать Илону между лекциями в буфете, а вскоре ему даже удалось поймать свою жертву в столовой, и долгие двадцать минут он морочил ей голову студенческими рассказками о профессорах и доцентах, о безумной строгости деканата, о том, какие лекции можно пропускать, а какие нельзя. Хотя сам он, это чувствовалось, аккуратно посещал все без исключения занятия, а истории такие излагал лишь для того, чтобы приподняться в глазах Илоны. Частенько в его разговоре почему-то присутствовал папа: «Папа меня предупреждал, папа так и говорил». Быстро выяснилось, что папа – большая шишка в ЦК. Несмотря на наличие важного папы, они быстро перешли на «ты», правда, быстрым этот переход можно было назвать лишь относительно. Студенты тыкали друг другу при первой встрече. Ну а после недели знакомства Андрюшенька стал провожать Илону до автобуса, на большее он пока не осмеливался.
Илона стала привыкать к своему ухажёру. Они шли рядом, как простые друзья, товарищи по альмаматер, Андрюшенька беспрерывно болтал, уж язык-то у него оказался подвешенным хорошо, порой было забавно слушать, и Илоне это стало нравиться. Всё-таки единственный на факультете собеседник. С ним интересно, возможно, лишь потому, что оно так получилось. С кем ещё? Андрюшенька мог спокойно рассказывать, а мог эмоционально размахивать руками, жестикулировать. Он забегал чуть вперёд, оборачивался, заглядывая Илоне в глаза, как будто искал в них ответа на что-то, что не решался спросить. Илона лишь улыбалась, такая робость немало забавляла её, после школы она не видела ещё столь стеснительных парней. Поэтому каждый раз при появлении на горизонте Андрюшеньки, она задавалась вопросом: ну, наконец, осмелится ли он поцеловать её или хотя бы намекнуть, что горит желанием прикоснуться губами к её губам? Неоднократно сама заводила в уголок поукромнее, в сторонку от публики, чтобы подтолкнуть парня к активным действиям. Только все её попытки оказывались бесплодными. В безлюдных местах, где другой бы сразу проявил прыть, Андрюшенька робел ещё больше, весь сжимался, даже становился менее разговорчивым. Тогда Илона плюнула и сочла благоразумным не торопить события.
Через две недели после первой встречи Андрюшенька осмелился взять Илону за руку. Они пересекали институтскую автостоянку как два первоклассника, и это выглядело настолько смешно, что Илона тут же выхватила свою кисть из слабых пальчиков ухажёра и, не выдержав, рассмеялась.
– Ты что? – удивился Андрюшенька. – Нельзя разве?