Любовь не продаётся - стр. 17

— Чем Москва дышит? — Эндар потянулся за пачкой сигарет.

— Тем же хмельным угаром, что и здесь. Молодежь ищет места, где расслабиться и отдохнуть. Когда подъехал к клубу, поймал себя на мысли, что толком ничего и не поменялось.

— А что должно поменяться? — удивился Эндар. — Все идет по кругу. И на смену нам приходит такая же безбашенная молодежь, какой мы себя считали в их годы.

— Устал я от этого всего. Пресытился. Потому и приехал. Отдохнуть хочу. Надоела Москва и ее ритм.

— Отдохнешь, — Эндар затянулся. — Ты где, кстати, остановился? А то давай к нам с Мариной на дачу? Пацаны тебя сто лет не видели. Обрадуются.

— Нет, спасибо, — я покачал головой. — В гости заеду, а жить буду в отеле.

— Ну и то правильно, может девчонку какую снимешь сегодня, — Эндар беззаботно рассмеялся. — Забудешься и расслабишься.

— Может, — спорить не стал.

Но и углубляться в эту тему тоже.

— Что, кстати, на личном? — а вот Эндар был другого мнения и решил копнуть глубже.

— Ну, когда Марину клонируешь, тогда и подумаю, — на полном серьезе ответил я.

Такую жену, какую отхватил себе Эндар, было еще поискать. Столько всего они прошли вместе, хоть и моложе она была его лет на десять, не меньше. Родила двух мальчишек, пережила ранение Эндара, выходила его, подняла на ноги. В девяностые его неслабо зацепило. Все вытянули, однако. И были рядом. И любили друг друга. Как и мои родители. Ради таких чувств можно было и в огонь, и в воду.

— Ну, не получились у нас девочки, а то старшенькая как раз была бы тебе невестой, — Эндар рассмеялся в голос.

— Да я ей в отцы бы сгодился. Невеста, — хмыкнул я.

— Тогда мне Марина, по-твоему, тоже в дочери годна?

— Ну, сравнил.

— Вот завтра Кирилла увидишь, моего старшего, и поймешь, как заблуждался. Такой мужичок уже вымахал! Боксом хочет профессионально заниматься. А Марина меня изводит, переживает, что ему голову отобьют и калекой сделают. Просит повлиять на него. А я что? — Эндар дернул плечом. — Так это одно, а младший Руслан пошел по его стопам и тоже говорит, хочу только боксом заниматься. Беззаботность и покой мне лишь снятся. Тоже переживаю. Между сыновьями и Мариной сложно выбирать, и никто уступать друг другу не хочет.

— И ты говоришь, чтобы я подумал о семье? Не готов я к этому-у-у, — протянул я. — В себе пока еще не разобрался, а в душу другого человека лезть и подавно не хочу.

Это казалось какой-то противоестественной вещью — любить кого-то другого, заботиться о нем и желать вместе с ним жить. И с каждым годом я лишь глубже утверждался в этих мыслях. То ли смотрел сквозь призму продажных девчонок, прыгающих в постель и раздвигающих ноги по первому зову. Да, кстати, и девственниц я тоже обходил семимильными шагами — те вызывали стойкое отвращение своей сохраненной честью и достоинством. Как показывала практика, это не значило ровным счетом ничего.

— Ладно, — Эндар махнул рукой в мою сторону, мол, с меня, как с гуся вода. — Придет еще все. Какие твои годы. Пойдем, покажу ремонт. Я еще в двух помещениях собираюсь его делать, может, подскажешь что.

— Пойдем, — согласился я и поднялся с дивана.

Мы вышли из кабинета, и тут же до слуха донеслись громкие ритмичные басы. Я поморщился — так сегодня хотелось обойтись без всего этого.

Идя по узкому коридору, поймал себя на новом ощущении, что клубы потихоньку начали вызывать у меня брезгливость, а мысль об открытии собственной школы, которую озвучил Эндар, мелькала в голове чаще обычного.