Любовь не для драконов - стр. 37
— Ну что, идём, оборотница. Всё готово. Ты приговорена к сожжению на костре.
Нда-а… В колдовстве магини нашёлся огромный жирный плюс — я почти ничего не почувствовала, услышав эти страшные слова…
На этот раз базар чуть ли не под завязку был заполнен громогласно галдящей толпой. Люди толкались у торговых палаток, скупая горячительные напитки и булочки с колбасками на закуску. Очевидно, не все были готовы наблюдать за сожжением живого человека на трезвую голову.
Чуть ли не в самом центре площади, на помосте, возвышающемся над землёй на высоту не больше одного метра, разместился устрашающего вида жертвенный столб, под которым лежала груда сухого хвороста.
Когда они успели так тщательно подготовиться? Или я просто не заметила эшафота, пока гуляла по базару, выбирая одежду для оборотней и скупая вкусности в дорогу?
Увидев приговорённую к смерти, толпа, собравшаяся на площади, возбуждённо загудела.
— Удивлён твоему спокойствию, — охотник то и дело изумлённо посматривал на меня, в полном безразличии бредущую к эшафоту.
Люди с интересом таращились на «оборотницу». Бабы охали и ахали, тыкали пальцами в «срам» — оголённые по колено ноги, — а мужики и вовсе грязно ругались, не забывая оглаживать колени похабными взглядами. Но расступались без возражений, пропуская нашу троицу к месту казни.
Охотник передал меня неряшливому дядьке, от которого несло потом и ещё чем-то на редкость противным. Этот дядька как безголосую и безвольную чурку поставил меня к столбу, завёл руки за спину и крепко стянул запястья верёвками, приговаривая:
— Так тебе, оборотница, чтоб всё ваше племя живмя сгорело, не будете людям зла доставлять.
Я почти ничего не видела. Отдавшись на волю судьбе, смотрела сквозь мутно колышущуюся перед глазами толпу куда-то вдаль.
Потом доски заскрипели — на помост взошёл охотник.
— Властью, данной мне Его Королевским Величеством, и с благословения господина мага трёх Врат, приговариваю оборотницу к смерти!
Противно воняющий дядька приблизился к жертвенному столбу с ярко пылающим факелом в руках, как вдруг радостный галдёж ожидающих «веселья» людей, перекрыл спокойный властный голос:
— Господин маг пошутил.
Толпа на мгновение затихла и как-то очень уж послушно расступилась, пропуская к эшафоту мужчину, который сказал эти слова.
Высокий, с широким разворотом плеч, тёмными волосами и жёстким тяжёлым взглядом тёмных глаз. Этот мужчина буквально приковывал внимание — его странный костюм напоминал кожаные латы, его меч выдавал свою уникальность шикарными ножнами и рукоятью удивительной работы. Хотелось смотреть и смотреть на правильные черты лица, резкую линию бровей и твёрдые, чётко очерченные губы. Он источал непоколебимую уверенность и силу. Эта сила, кажется, захлестнула базарную площадь, и не ограничившись ею, полилась дальше, наполняя под завязку улицы города.
— Да кто ты такой, чтобы обсуждать решение нашего мага, чужак? — начал возмущаться весьма недалёкий мужичок, но его возмущение разбилось о стальной взгляд обернувшегося незнакомца.
Передние ряды, завидев этот взгляд, шарахнулись и отступили от помоста, наваливаясь на тех, кто стоял дальше. Началась свалка и давка, которая, к счастью, не продлилась долго и потому не имела фатальных последствий.
Мигнуло небо, провалившись на секунду в негатив* (*имеется в виду негативная фото-киноплёнка), а в следующий момент замершие в нелепых позах зеваки будто очнулись от сна — слегка обалдело покрутили головами и быстро разбрелись, словно внезапно вспомнили про неотложные дела. Арес ди Фараль вслед за всеми поспешил прочь, а его собака потрусила за хозяином.