Любовь моя - стр. 49

– «То, что птица умеет летать, видно уже по тому, как она ходит». Аллу либо не понимают, либо восхищаются ею. Читая, воображаешь себя умной? Тебя на туфте не проведешь, – съязвила Инна.

Но Аня восприняла ее слова как комплимент и опущенные уголки ее губ, чуть дрогнув, на миг качнулись вверх.

– Алла активно вовлекает читателей в процесс познания того, что казалось бы за гранью понимания.

– Глубоко не вникай в себя. Вдруг обнаружишь там посредственность, – добавила издевки Инна.

Аня, растеряно помолчав, неожиданно нашлась:

– Вздрючиваешь всех? Чуть что не по тебе – вмиг шашки наголо. А мне наплевать на твои наезды. Прячешься за маску шутихи?

Но Инна продолжила напористо цепляться:

– Я неудачно к тебе апеллировала? Мне выбрать другую кандидатуру? Но ты меня устраиваешь. Тебе же было бы лучше, если бы писатели всё разжевали и в рот положили. Сама-то ты не скоро «въезжаешь».

Проглотив обиду, Аня неожиданно азартно возразила:

– А тебе так не надо? Можно подумать, тебе всё быстро удается обмозговать самой. А почему тогда встречаешь книги Аллы в штыки? Откуда у тебя высокомерный подход к простым читателям? Я подозреваю, что из вредности всем и даже себе противоречишь.

– Противоречия, знаешь ли, иногда объясняют друг друга, а не противоречат, – усмехнулась Инна.

– Я в свое оправдание так скажу: книги Аллы имеют разные степени доступности. Каждый читатель в них находит свой уровень.

– А ты останавливаешься на первом?

– Знаю, но не проболтаюсь, – старой шуткой отмахнулась от обидчицы Аня.

«Мало, кто способен признаться, что не понимает книг Аллы. А грубить-то, зачем без особого повода? – удивилась Лена и сжала плечо подруги. – Устали девчонки. По малейшему поводу взрываются».

– Ты считаешь, что для простого народа в любом произведении обязательно должно присутствовать чуть-чуть пошлости и безвкусицы? – достаточно крепко щипнула Жана Инну, припомнив Ленин укол на эту же тему.

– У Аллы?! Не приписывай! – Инна буквально задохнулась от возмущения.

«Совсем юмора не понимает», – разозлилась она, прекрасно сознавая, что в их с Аней разговоре юмором и не пахнет.

Не удостоив Жану дальнейшим объяснением, Инна отвернулась.

Аня вдруг заявила:

– Читаю книги Аллы и чувствую, что писал их счастливый человек, чего не скажешь о Ритиных.

– Ритины – оптимистичные. И это по нынешней жизни уже хорошо, – заметила Жанна.

«Спорщицам интересно мнение друг друга об Аллиных книгах, поэтому они поддерживают беседу. Похоже, разговор затянется надолго. Сначала по Ритиной прозе круги нарезали, теперь по Аллиной стали проезжаться, потом за меня возьмутся. Если только сообразят, как подступиться», – поняла Лена и посмеялась над собой с привычной для Инны иронией: «Путь художника – всегда голгофа. Ленка, готовься терпеть».

– Премии у Аллы есть, избалована наградами? – Это Жанна спросила. Поменяла предмет разговора.

– По всем признакам она вот-вот должна получить. Разве что…

Инна не дала Лене договорить:

– Ой, помолчи, а то напророчишь… Раньше в литературе автор сам не оценивал своего героя, отдавал на суд читателя. Но Алла…

– Писатель это делает в случае, если персонаж не обнаруживает в себе чего-то или намеренно не хочет этого подмечать, как бы замалчивает. «Я думаю» применяется авторами, чтобы глубже высветить понимание действующим лицом себя и поведения других героев. Обычный метод. Как говорится: альфа и омега писательства. Подобных приемов много. Нельзя одним ключом открыть все сердца. И потом, Инна, – если уж ты взялась сравнивать, – у каждой из нас свои преданные читатели и почитатели. Вкусы у всех разные.