Любовь к жизни (сборник) - стр. 43

Слова священника вызвали рой ярких образов в ее сознании.

– Не надо, не надо! – закричала Грейс, съежившись, как собака, над которой занесли плеть.

– Рано или поздно вам придется взглянуть правде в лицо. Зачем же откладывать?

В глазах его светилось сострадание, но их она не видела; лицо же его, напряженное, нервно подергивающееся, выражало непреклонность. Взяв себя в руки и с трудом удерживая слезы, она подняла голову.

– Я уеду. Они меня больше никогда не увидят и со временем забудут. Я сделаюсь для них все равно что мертвая… И… и я уеду с Клайдом… сегодня же…

Казалось, это был ее окончательный ответ. Уортон шагнул было к ним, но священник остановил его движением руки.

– Вы хотели иметь детей?

Молчаливый кивок.

– Вы молились о том, чтобы у вас были дети?

– Не раз.

– А сейчас вы подумали, что будет, если у вас появятся дети?

Отец Рубо бросил взгляд на мужчину, стоящего у окна.

Лицо женщины озарилось радостью, но в ту же минуту она поняла, что означал этот вопрос. Она подняла руку, как бы моля о пощаде, но священник продолжил:

– Представьте, что вы прижимаете к груди невинного младенца. Мальчика! К девочкам свет менее жесток. Да ведь самое молоко в вашей груди обратится в желчь! Как вам гордиться, как радоваться на сына, когда другие дети…

– О, пощадите! Довольно!

– За грехи родителей…

– Довольно! Я вернусь! – Она припала к ногам священника.

– Ребенок будет расти, не ведая зла, покуда в один прекрасный день ему не швырнут в лицо страшное слово…

– Господи! О господи!

Женщина в отчаянии опустилась на колени, и священник со вздохом поднял ее. Уортон хотел было подойти к ней, но она замахала на него рукой.

– Не подходи ко мне, Клайд! Я возвращаюсь к мужу!

Слезы так и струились по ее щекам, но она не пыталась вытирать их.

– После всего, что было? Ты не смеешь! Я не пущу тебя!

– Не трогай меня! – крикнула Грейс, отстраняясь и дрожа всем телом.

– Нет, ты моя! Слышишь? Моя!

Он резко повернулся к священнику.

– Какой же я дурак, что позволил вам читать тут проповеди! Благодарите Бога, что на вас священный сан, а не то бы я… Да-да, я знаю, вы скажете: право священника… Ну что ж, вы воспользовались им. А теперь убирайтесь подобру-поздорову, пока я не забыл, кто вы и что вы!

Отец Рубо поклонился, взял женщину за руку и направился с ней к дверям, но Уортон загородил им дорогу.

– Грейс! Ты ведь говорила, что любишь меня!

– Говорила.

– А сейчас ты любишь меня?

– Люблю.

– Повтори еще раз!

– Я люблю тебя, Клайд, люблю!

– Слышал, священник? – воскликнул Уортон. – Ты слышал, что она сказала, и все же посылаешь ее с этими словами на устах обратно к мужу, где ее ждет ад, где ей придется лгать всякую минуту своей жизни!

Отец Рубо вдруг втолкнул женщину во внутреннюю комнату и прикрыл за ней дверь.

– Ни слова! – шепнул он Уортону, усаживаясь на табурет и принимая непринужденную позу. – Помните: это ради нее.

Раздался резкий стук в дверь, затем поднялась щеколда и вошел Эдвин Бентам.

– Моей жены не видали? – спросил он после обмена приветствиями.

Оба энергично замотали головой.

– Я заметил, что ее следы ведут от нашей хижины вниз, – продолжил Эдвин осторожно. – Затем они видны на главной тропе и обрываются как раз у поворота к вашему дому.

Они выслушали его объяснения с полным безразличием.

– И я… я подумал, что…