Любовь или действие - стр. 52
– Нет, на что мне обижаться, это же прикольно было.
– Ну прости, – прошептал на ухо Илья, зарывшись в ее волосы носом. – Ты права, я был придурком.
Если бы только был, Кириленко им и остался. Наверное, он и сейчас без зазрения совести мог бы повторить ту выходку, а потом ржал бы над ней громче всех.
– Ты был не придурком, а тупым и жестоким извергом, который надо мной издевался, – поправила она Илью.
– Ну тут ты уже преувеличиваешь, – усмехнулся он, но осекся, заметив, как напряглась Ленка. – Прости. Если честно, ты в то время меня дико бесила, и мне хотелось как-то… в общем…
– Бесила? – спросила она, посмотрев на него. – Я тебя не трогала даже!
– Ты была жутко нудной, это раздражало. «Вы можете не бегать!» «Вы можете не орать так громко!» «Хватит толкаться!» – передразнивал ее Илья писклявым голоском. – Прямо как зародыш училки.
– Но вы правда бегали, орали и толкались. И мешали всем вокруг, между прочим, как и сейчас.
– Ты совсем не изменилась, – умилился Кириленко и уткнулся ей в плечо.
Хотя они продолжали спорить, в его объятьях Ленка незаметно успокаивалась. Это было странно и… приятно? Если бы Кириленко не был тем, кем он был, Ленка точно не устояла бы. Не просто же так некоторые девочки буквально таяли при общении с ним: внешне уродом он не был, шутил, судя по реакции окружающих, смешно, да и скучать никому не давал. Даже немного жаль, что единственный парень в ее окружении, с которым она могла бы встречаться, такой непроходимый тупица.
– Ты, кстати, тоже меня не жалела, – сказал Илья.
– О чем ты?
– Ты забыла, из-за кого я в начальной школе примерз языком к забору?
Сама Ленка никогда бы про это не вспомнила, но его вопрос воскресил в голове смутные картинки того, как Кириленко зимой прилип к школьной ограде. Они тогда были не одни, рядом стояли и другие одноклассники, и все веселились, глядя на то, как он безуспешно пытается оторвать язык от металла.
– Кто же виноват, что ты такой тупенький, Илюшенька, – самодовольно захихикала Ленка. – Любой нормальный человек еще с пеленок знает, что зимой лизать заборы нельзя.
– Я тоже знал, – обиженно сказал Илья.
– А зачем тогда полез?
– Да не помню уже. Мы с тобой поспорили, ты говорила, что я обязательно примерзну, и я, по-моему, решил доказать, что у меня получится.
– Вот у тебя и получилось, – заметила Ленка, – примерзнуть, как я и говорила.
– Конечно, ты же всегда права.
От этого воспоминания ей стало заметно лучше. Все-таки насмешки над Кириленко могли повысить настроение даже в самых безнадежных ситуациях.
– Ты так глупо выглядел тогда, – продолжила глумиться она. – Плакал, звал мамочку, просил о помощи…
– Эй, не было такого, – шутливо возмутился Илья.
– Ты просто забыл, – рассмеявшись, сказала Ленка. – Хотя как можно забыть такой позор?
В отместку Кириленко принялся ее щекотать, отчего Ленка громко визжала, не переставая хохотать, и пыталась выбраться из объятий. Расцепить его руки не удавалось, поэтому Ленка безуспешно вертелась, пока не повернулась лицом к нему и не поймала его пристальный и счастливый взгляд.
– Ты чего? – спросила она, почувствовав, как смущение накрывает ее с головой.
– Впервые вижу, чтобы ты искренне смеялась рядом со мной, – тихо сказал он.
Ей тоже казалось странным и непонятным, что общение с Кириленко может вызывать в ней что-то, кроме злости и раздражения, и трудно было понять, нравится ей это или нет. Точнее, понять это было несложно, потому что щеки предательски раскраснелись, а вот признать этот факт она не могла. В конце концов, перед ней стоял парень, который когда-то надел ей на голову мусорное ведро из-за того, что Ленка выбросила туда его пенал. Может, кого-то это и настроило бы на романтический лад, но только не ее.