Любовь и смерть всегда вдвоем - стр. 12

– Петрова, к тебе пришли! Принимай гостью!

Лучшая подруга влетела в палату, в руках авоська с яблоками и апельсинами, оранжевая кофточка натянулась на пышной груди, юбчонка короткая, желтые волосы взбиты в пену. Сама маленькая, яркая, округлая, как апельсинчик. И амбре от нее такое сильное, сладко-сочно-фруктовое, что соседка по палате не выдержала, чихнула и сбежала в коридор. Люба невольно улыбнулась: Люська! В своем репертуаре!

Она всем любит пользоваться через меру: духами, косметикой, радостями жизни, эта никогда не унывающая Люська Самсонова! Неисправимая оптимистка. Люся, Люсенька, которую Апельсинчиком прозвали еще со школы. Неизменная Любина соседка по школьной парте все десять лет. Сначала Люську прикрепили к круглой отличнице Любе, чтобы хоть как-то училась, а потом их уже невозможно было друг от друга оторвать.

– Лежишь?

Люба вздохнула. Глядя на Люську, захотелось зажмуриться. Какая же она яркая и шумная! Прямо голова болит! Хочется ведь тишины, темноты и покоя. Лучше вечного.

– Лежишь? – грозно повторила лучшая подруга. И плюхнулась на стул. – Уф!

– Олег… – она всхлипнула и повторила жалобно: – Олег, Апельсинчик… И… ребеночек…

– Ладно, – Люська махнула рукой. – Подумаешь: третий месяц! Там и не было-то еще ничего! Комок слизи! Считай, что легко отделалась.

– Как ты можешь такое говорить?! – возмутилась Люба.

– А что я говорю? Знаешь, сколько я в своей жизни сделала абортов? И на втором месяце, и на третьем, – затараторила Люська. – Дело житейское. Разок бы повезло, как тебе. Бац – и выкидыш. И к гинекологу бежать не надо. Мать твою, как же я их ненавижу! Самая вредная на свете профессия! Но мне все по барабану. Хоть пять машин на меня наедет! Выкидыш? Да не дождешься! Я в котлету, а брюху хоть бы что! Я прям создана для деторождения! Чего таращишься? Мужика твоего, конечно, жалко, зато он тебе квартирку неплохую оставил, магазинчик в наследство. Слушай, возьми меня на работу, а? Ты теперь хозяйка.

– Люся!

– Что, опять не то говорю? Ну, давай выть вместе. Ты об своем, я об своем. Твой мужик помер, мой все равно что помер.

– Ушел? Опять?

От лучшей подруги постоянно уходили мужья или кандидаты в мужья. Люська – Апельсинчик никогда не расстраивалась, тут же находила нового мужчину и пользовалась у них бешеным успехом, хотя и была маленькой, пухленькой и удивительно некрасивой. Ноги кривые, но всегда – мини-юбка, глазки узкие, чуть раскосые, а косметики на веках и ресницах – тонна! И никаких комплексов! В Люськиных голубых глазах светился такой азарт, такое лихое веселье, что противоположный пол реагировал на это не менее активно, чем на длинные, стройные ноги очевидных красавиц. Вот и сейчас подруга махнула рукой:

– А… Добра-то! Ну что, успокоилась?

– Как Петька? – Люба имела в виду ее сына.

Один аборт Люська все-таки опоздала сделать. И слава богу! Как она тогда сокрушалась! Петькин отец – не подарок, дважды в тюрьме сидел, постоянно без работы, так что об алиментах лучше забыть. Люська тогда о стену билась лбом, причитая: как мы будем жить?! Но отревев, сказала: минутная слабость. Зато теперь у нее замечательный сын. Услышав вопрос, Люська скривилась:

– Рыжий? У дедов. Опять в школе напакостничал, оболтус! Отправила погостить на недельку к предкам, в наказание.