Любовь и проклятие камня - стр. 5
Последний раз он видел деда два года назад, когда тот приезжал сюда, к ним. Приехал с богатыми подарками для единственного внука и заявил, что забирает Чжонку с собой… Что уж греха таить, Чжонку обрадовался, уже в красках представляя свою жизнь в столице. Дед весь день проговорил с внуком, и ребенку, прожившему в молчании с отцом всю свою жизнь, это казалось откровением небес. Так вот как может быть! Дед, видя блеск в глазах ребенка, не скупился на рассказы. Он рассказывал о красотах дворца, о великодушии короля, правда, не упоминал какого именно. Прекрасные сады, утопающие в цветущих сливах и вишнях, так и вставали перед глазами Чжонку. Молчание отца его настораживало, но мальчик отбросил все неугодные мечте мысли и продолжил лелеять надежду.
Уж о чем говорили старшие ночью, он никогда так и не узнал, только дед уехал, едва солнце встало. Даже не попрощавшись с внуком. Ребенок сквозь сон услышал скрип телег, выезжавших со двора, и выбежал из комнаты. Дождь стоял стеной, делая мир однотонным. Слуги суетились во дворе и почему-то напоминали Чжонку мокрых крыс, такие же серые и словно облезлые. Он всматривался в сумерки зарождающегося дня и тут увидел светлый паланкин, приближающийся к воротам. Отчаянье охватило ребенка, и он бросился вслед за ним. Сильная рука схватила его за шиворот и одернула назад. Мальчонка вскинул заплаканное лицо и встретился с холодными глазами отца. Ребенок уже хотел что-то сказать, давясь горькими слезами, но взгляд отца был похлеще той первой затрещины. Соджун разжал железные пальцы, выпуская трещащую рубаху сына.
– Потом спасибо скажешь, – жестко заявил отец и ушел в свои покои.
Чжонку только и оставалось, что смотреть вслед удаляющемуся паланкину и глотать горячие слезы…
Сейчас все эти воспоминания казались немного жалкими подростку. Ну, еще бы! Ведь он так вырос, возмужал. Вот дед-то обрадуется!
У Соджуна было не радужное настроение. Ему совсем не хотелось ехать. Он прекрасно знал своего отца и понимал: тот неспроста призывает в это неспокойное время сына к себе. Причина у старого интригана была, и дай Бог, чтоб эта причина не оказалась той, о которой в последнее время постоянно думал капитан магистрата.
Через неделю Соджун с сыном прибыли в столицу. Опасения капитана подтвердились. По виду старик ни то, что не находился при смерти, но даже болен не был. Его цветущий вид слегка насторожил Соджуна, но отец тут же рассказал о чуде, случившимся с ним. Дескать, лежал он на смертном одре, уж не чаял и дождаться приезда сына, но тут пришел к нему старший сын, брат Соджуна, утонувший в семнадцать лет, и сказал, что еще рано отцу умирать и ждут его великие дела, которые оставят след в истории не только рода, но и всего Чосона!
Первым желанием Соджуна было развернуть процессию и вернуться домой, в горы. Но и здесь поджидал его еще один сюрприз – едва он переступил порог, как его вызвали в Палату Наказаний. Ослушаться приказа он не посмел и, отдохнув с дороги, на следующий день отправился туда. Отец с сыном увязались с ним. Молодой мужчина спорить с ними не стал.
«Пусть Чжонку посмотрит столицу, неизвестно, когда еще нам доведется сюда приехать», – решил он для себя.
Всё оказалось еще хуже, чем мог себе представить капитан. В связи с обстановкой в стране его вновь переводят в Ханян, где он займет должность капитана королевской стражи. И он должен понимать тот огромный груз ответственности, что теперь ложился на его плечи. Ведь жизнь самого государя и всей королевской семьи была в его руках!