Любовь и проклятие камня - стр. 28
«Собака, – лениво подумала она, – огромная собака».
Ладонь, горячая, шершавая из-за мозолей от рукояти меча, прикоснувшаяся к ее лицу, отрезвила лучше, чем ведро воды. Елень дернулась из-под нее, замычав от бессилия.
– Госпожа! Госпожа! – знакомый голос выдернул от поглощающего ее забытья. – Сейчас, сейчас!
Вновь шипение стали, короткий взмах, и руки тяжелыми бревнами упали вниз, и сама она полетела вниз. Все ниже и ниже, и почему-то ей совсем не было страшно. Сейчас из этой кромешной темноты выйдет Шиу и подхватит ее. Он не даст упасть своей любимой…
– Госпожа! Госпожа! Госпожа Елень!!! – кричал кто-то там, кто еще не знал, что она уже улетела.
– Мама! – голос Хванге хлестнул сознание. – Матушка!!!
Елень разлепила глаза. Она уже не висела. Она лежала на руках капитана Ким. Это его ладонь обожгла лицо. Эта ладонь и сейчас там лежит. Какая горячая! Почему капитан так смотрит на нее. Словно испугался. Такие же лица у детей.
– Госпожа, слышите меня? Я… простите, что так долго, – кое-как выдавил из себя мужчина.
– Вы… пришли…, – одними губами промолвила женщина, а он, чтобы расслышать, наклонился над ней так низко, что бусины гыткыма коснулись ее лица.
– Да, сейчас, сейчас, – зачастил он, распутывая запястья.
– Дети… мои дети…
– Мы здесь, матушка, мы здесь, – в разнобой ответили родные голоса.
Елень не чувствовала запястий, не чувствовала прикосновений к ним жесткой мужской руки.
«Он пришел, он пришел, чтобы спасти нас», – лениво скользнуло в сознании. Женщина улыбнулась, вздохнула с облегчением и, закрыв усталые глаза, полетела навстречу любимому Шиу. Он уже шел ей навстречу и улыбался…
Соджун спешил. Спешил сделать все так быстро, насколько это было возможно. Но всю прошлую ночь ему вместе с остальными капитанами и начальником Син Мёном пришлось провести в Бёнгване, одном из самых дорогостоящих домов кисэн Ханяна, где праздновалась победа над предателями и изменниками.
Вспоминая минувшую ночь, кусок в горло не лез, но вина пригубить пришлось. Ему, во что бы то ни стало, нужно было увидеться с отцом. Но отец сейчас весь в делах и заботах, причем сугубо государственных. Когда был выпит не один кувшин вина, воины заговорили о наградах, которые хотели бы получить из рук короля, ими спасенного. Толкнули в бок мрачного Соджуна, но тот промолчал, лишь сделал еще глоток. Кисэн, сидящая с ним по левую руку, наигранно улыбалась, и вся эта встреча, это напускное веселье, ему казались театром абсурда. Да, не в его правилах задавать вопросы и сомневаться в правоте принятых решений свыше, но в то, что Пак Шиу – предатель и изменник, он не верил. И потому самый лакомый кусок застревал в горле, и потому вино казалось отравой.
На рассвете он ждал старика возле его покоев, и лишь едва политик открыл глаза, сын напросился на разговор.
Надевая ханбок государственного служащего, отец едва смерил сына взглядом. Вид у него был весьма недовольный.
– Уделите мне, пожалуйста, время. Я не займу вас надолго, – проговорил Соджун, поклонившись.
– Так много дел мне нужно уладить, или ты забыл об этом? – проворчал старик.
– Нет, но мне необходимо… кое-что сделать, – признался тот, – боюсь, без вашей помощи это займет куда больше времени.
Политик, польщенный словами отпрыска, улыбнулся и сел, пригласив Соджуна присесть.