Любовь и корона - стр. 25

— Почему вы уверены, что я не смогу полюбить моего жениха?

— Возможно, вы сумеете. Я слишком молод, чтобы разбираться в женщинах. Но я точно знаю, что он не сможет полюбить вас.

— Почему?

— У императора Алэра нет сердца.

— Так не бывает.

— У людей не бывает. Но он не человек. Он — ласх. Многоликий маг. Он может жить и без сердца. Мой погибший учитель — сын единственной женщины, которую Алэр смог полюбить за свои триста лет. После ее смерти для него не существует ни любви, ни сострадания. Даже полюби вы его всем сердцем, вам не заполнить ледяную пустоту в его груди. Он стал чудовищем, принцесса. Поэтому его жены долго не живут. Год-два, самое большее — три.

— И как рождались дети в его браках, если требовалась искра?

— Брак может быть и не магическим. Но у огненной магии свои требования к носителям. Она сожжет неподготовленный сосуд. Ваш сын не сможет воспринять дар и умрет, а ваша недолгая жизнь превратится в ледяной ад.

— То есть, я обречена? Зачем же папа, зная это, отдал меня такому чудовищу?

— Ему был необходим союз с Северной империей, чтобы спасти королевство, а условием союза Алэр выдвинул женитьбу на одной из дочерей Роберта и огненный дар наследнику. Ваш отец разработал план вашего спасения… но он никуда не годится, — Яррен с грустью покрутил в руках злосчастный свиток.

Летта молчала. Все сказанное не укладывалось у нее в голове.

— Я… мне надо подумать. Это слишком страшно, чтобы быть правдой. И я запуталась. Разве я не должна выполнить свой долг? Ведь договор между нашими государствами заключен!

— В любом договоре есть крохотные дырочки, — усмехнулся Яррен. — Если бы вы умели читать, ваше высочество, я бы показал вам, как ими воспользоваться.

— Так научите меня! — внезапно решилась принцесса. — Я умею достаточно, чтобы прочитать свое имя, имена сестер, брата и короля Роберта. У меня прекрасная память, и я быстро учусь.

— Это дело долгое. Отдыхайте, принцесса, завтра у нас будет много работы. Магические запоры на дверях растают, как только я ступлю за порог.

Он повернулся, чтобы уйти, но Виолетта окликнула:

— Подождите, сэр рыцарь.

— Я не рыцарь, ваше высочество. Я — горный маг, риэн. Мы не принимаем рыцарское посвящение от равнинного короля.

— Но я знаю, что юноша, чье место вы заняли, был посвящен в рыцари, — растерялась Летта.

— Вот как? Вы имеете в виду Дигеро фьер Этьена?

— Да, именно его. Его посвятил отец и это тайна.

— В таком случае, я был не прав, прецедент создан. Но вы хотели меня о чем-то спросить?

— Да. Почему вы назвали кронпринца Игинира чужим именем?

Яррен смутился.

— Я не должен был так называть его при посторонних. А вы не должны были слышать. Вы еще не вошли в семью императора. Это тайное имя.

— А разве вы в семье императора, если знаете тайное имя?

Горец вздохнул:

— Нет, но… Я имел честь быть учеником одного из сыновей императора. То есть, вступил в духовное родство… Это долго объяснять, принцесса. Если коротко, я получил разрешение от кронпринца так к нему обращаться.

— И что означает это имя?

— На языке древних айров - «тень Рам на земле». Что такое или кто такой Рам, уже никто не знает.

— Благодарю, — кивнула Летта и дала знак телохранителю удалиться.

* * *

Когда Яррен вышел из гостевых покоев, его уже ждал оруженосец Игинира. Ласх стоял в пяти шагах от Кандара, опершись локтем на полупрозрачные, как чистейший озерный лед, перила лестницы и поигрывая нетающим снежком с ловкостью жонглера. Кандар как завороженный смотрел на мелькающий в свете ледяных ламп шарик, и вздрогнул, когда Яррен хлопнул его по плечу: