Любовь – это выбор. Пять языков любви в действии - стр. 5

Однажды он позвонил мне из больницы. Было около восьми вечера.

– Здесь врач, и он… – Голос Тони дрогнул, и у меня перехватило горло от сочувствия, когда он продолжил: – Дела мои не очень, сестрица.

Он попытался засмеяться, но смех вскоре перешел в рыдания. Врач забрал у него трубку и безэмоциональным голосом сообщил, что у Тони четвертая стадия рака легких и ему осталось жить от шести недель до четырех месяцев. Я разозлилась так, что меня даже затрясло. Я ведь по-человечески просила сотрудников больницы позвонить мне, когда они решат объявить прогноз, чтобы я могла быть в этот момент рядом с Тони. Когда ты совершенно один, такие новости переносятся гораздо тяжелее.

Мы поспешили в больницу. К моему удивлению, Тони улыбался, ласково держал меня за руки, и в этот раз мы с ним поменялись ролями: он утешал меня, а я плакала и не могла остановиться.

– Я знаю, вы считаете, что доктор недобрый человек. Но мне необходимо было услышать правду, а говорить ее никто не хотел, – объяснил он.

Вот тогда-то я и осознала, насколько сильно полюбила Тони.

Потом Тони признался, что, узнав о состоянии своего здоровья, он вышел из палаты и спустился по лестнице, собираясь уйти из больницы и исчезнуть навсегда.

– Я вернулся только потому, что обещал вам быть здесь и не хотел вас расстраивать. Если бы не все вы, меня бы здесь не было.

На следующий день Тони позвонил, напел на автоответчик песенку и подарил нам свой удивительный смех, от которого мне самой неудержимо хотелось сначала засмеяться, а потом заплакать.

– Когда-то я пел в церковном хоре штата Миссисипи, – признался он. Встал на место еще кусочек его биографии.

Мы продолжали уговаривать его позвонить родственникам, и в итоге он сдался и позвонил сестре, Синтии. Моя сестра – великодушное и щедрое сердце – предложила купить Синтии билет в Денвер и арендовать для нее машину. Синтия даже не представляла, что ее брат настолько болен.

– Не понимаю, почему он не позвонил нам раньше! – возмущалась она. – Я бы уже давно приехала.

Тони дистанцировался от семьи по причинам, которых его родственники до сих пор не понимали. Невозможно было усомниться в том, что они его любят. Но, по всей видимости, жизнь нанесла ему какую-то глубокую травму.

Приехала Синтия. Однажды вечером, когда мы были у Тони дома, она разоткровенничалась со мной.

– Знаете, у меня были серьезные проблемы со спиной и я не могла работать, но чувствовала, что должна что-то делать. «Господи, – молилась я, – в чем мое предназначение? Что Ты хочешь, чтобы я делала?» Ну, вот и ответ. Мне предназначено забрать Тони домой и позаботиться о нем.

Совет по делам ветеранов оплатил перелет Тони, а моя сестра – билет Синтии. Когда мы провожали Тони домой, я понимала, что больше никогда его не увижу.

Вся его семья в полном составе собралась, чтобы встретить своего потерянного агнца. Братья и сестры Тони слетелись со всех концов страны, приехали его дочери… да-да, выяснилось, что у него две дочери и четверо внуков! Его история продолжала проясняться.

Мать Тони буквально не отходила от него. Однажды она позвонила мне и сказала:

– Я молилась о чуде для моего сына, и этим чудом стали вы.

В мае того же года Тони скончался – уснул и больше не проснулся. Но уходил он, окруженный своей семьей. Он больше не был один.