Любовь – это выбор. Пять языков любви в действии - стр. 4

На праздник явилась вся наша семья, приехали мои родители и даже подруга дочери. Все еще не врученные Тони вещи, пожертвованные для него разными людьми, мы сложили в разноцветные яркие пакеты и принесли с собой торт. Тони сидел на диване между моими матерью и отцом, и слезы струились по его лицу.

– У меня никогда прежде не было такого праздника! – признался он. – Знаете, я ведь из семьи, в которой было четырнадцать детей.

Нет, я этого не знала. Где же его родственники? Постепенно начали проясняться мелкие подробности его жизни.

Когда мы ехали домой, подруга моей дочери улыбнулась, глядя в окошко машины, и сказала:

– Это был лучший день в моей жизни.

Приехав на следующий день к Тони, чтобы привезти ему продукты, я увидела, что он любовно прикрепил степлером к стене все красивые пакеты от своих подарков.

Время шло, и вид у Тони становился все более нездоровым. У него были сильные боли в груди, ему становилось трудно дышать. Как-то раз утром в понедельник я заехала к нему.

– На этих выходных я трижды побывал в больнице, Тамара, – пожаловался он. – У меня ужасно болела грудь.

– Ох, Тони! – распереживалась я. – Как же ты туда добирался?!

– Поехал на автобусе, но от остановки пришлось идти еще милю. Врачи сказали, что не могут найти ничего определенного, и отправили меня домой, но лучше мне не становилось, поэтому я ездил туда еще дважды.

Ему даже не помогли добраться до дома! Я была просто в ярости. В том мире, где жила я, у меня были родственники, которые могли отвезти куда угодно на машине, и уж точно медики не отправили бы меня вот так восвояси! Тони же был совсем один, и никому не было до него дела.

Я поняла, что Тони нужен медицинский юрист, поэтому мы с Тимом решили выступить в этой роли. Может быть, против Тони играла его биография, а может быть, его одиночество, но факт остается фактом: с ним продолжали обращаться так, будто он не заслуживал ни уважения, ни усилий медицинских работников. Его часто приходилось госпитализировать, и я даже не упомню, сколько раз я в гневе летела в больницу, узнав, как с ним опять обошлись. Медсестры спрашивали меня:

– А кто вы ему?

Я делала оскорбленную мину и отвечала:

– Как это кто? Конечно, старшая сестра! Вы разве не видите семейного сходства?

Тут надо отметить, что Тони чернокожий, а я белая, притом на полголовы выше него.

Состояние Тони ухудшалось. Однажды я пришла вместе с ним на прием к онкологу. Тони было страшно. В какой-то момент он повернулся ко мне и сказал:

– Зачем вы всё это делаете? Вы же на самом деле не знаете ни кто я такой, ни какие совершал поступки.

Я улыбнулась и ответила ему:

– Ну, меня и моих поступков ты тоже не знаешь.

– Нет, серьезно, – не принял Тони аргумент.

– Наверное, я просто прислушалась к Богу, Тони, – объяснила я. – Он знал, что вам сейчас нужен человек, который будет шагать рядом с вами и просто любить вас.

У Тони обнаружили рак легких. Мы не знали, сколько ему осталось жить, и моя сестра остро ощущала необходимость воссоединить Тони с его семьей. Мы уговорили его позвонить матери. Оказалось, она жила в Миссисипи и звали ее Люсиль.

– Ой, да не хочу я ее волновать! Ей уже почти восемьдесят лет, – отнекивался Тони, но в его голосе сквозили мечтательные нотки.

Мои родители начали навещать Тони дома и в больнице. Он называл их мамой и папой и часто плакал, когда разговаривал с ними по телефону. Думаю, он очень скучал по собственной матери.