Любовь. Адаптация - стр. 22
Димка, показав знаками что-то понятное ему одному, вдруг пригнулся и убежал за угол дома. Степан Ильич только запоздало махнул рукой ему вслед. Что взбрело в голову Димке, он не понял.
Решив не стоять на улице, старик захотел заглянуть в дом. Вокруг было тихо, ничто не предвещало опасности. Да и кто станет нападать на старика?
При строительстве Сапожниковы сделали высокий фундамент, решив обезопасить жизнь от любопытных, так что подсмотреть в окна было не так просто. Поднявшись по лестнице, Степан заглянул в приоткрытую дверь.
Стены коридора были отделаны панелями «под камень», на пол брошен тигровый ковёр. Несколько «рожков» с висящими кожаными куртками, женская шубка с капюшоном, разная обувь – вещи подсказывали, что хозяева должны быть дома. Желтоватый свет плафона слабо освещал помещение, бросая ложные тени.
Потоптавшись на пороге, старик пару раз воровато обернулся и толкнул дверь. Она легко поддалась, без скрипа распахнувшись внутрь. Свет с улицы проявил обувь, забытый, немного сдутый мяч. Звучала тихая музыка – казалось, Сапожниковы дома, но просто забыли запереть входную дверь.
Кашлянув, старик прислушался в надежде услышать чьи-то шаги. Прошёл дальше, опасливо сдвинув в сторону ковёр, чтобы не натоптать. В гостиной горел свет и работал включённый телевизор, показывая серую рябь.
На столе стояла чашка с чаем, два бокала для вина и бутылка красного. Конфеты в подарочной коробке были открыты. Пульт лежал в кресле. Степан Ильич пощёлкал кнопками – приёма не было. Положил обратно и вдруг увидел, что на ладони остался красный след. Понюхал, скривился, поняв, что это кровь. Поплевал на руку и быстро вытер её о диванный плед.
Звать хозяев теперь совершенно расхотелось, нужно было разобраться в происходящем. В другой комнате звякнуло стекло. Степан вздрогнул и, отшатнувшись, нечаянно сбил со стены одну из фотографий. Внутри всё похолодело, но рамка лишь глухо ударилась о ковёр, не выдав его, и старик с облегчением вздохнул.
Тяжёлые шаги заставили взмокнуть. Степан Ильич начал отступать вдоль стены, прижав к груди сапёрную лопатку. В следующее мгновение на него из-за угла выскочил Сивашов с перекошенным лицом. Увидев старика, он едва успел отвести занесённую для удара руку с ножом.
Стерев со лба пот, он радостно хлопнул перепуганного Степана Ильича по плечу:
– Твою мать, дед! Ты! Ты же снаружи остался! Я бы тебя прирезал!
– Ты куда-то рванул, я не понял. Решил, что ты ушёл.
– Так я ж показал тебе, что кругом дома обойду!
– Да чего ты такое показал-то? – разозлился старик и покрутил перед лицом Димки рукой, попутно складывая пальцы то в фигу, то делая «козу», то отгибая средний палец. – Чего это такое? Понять сможет это нормальный человек?
– Ну чего ты гонишь? Не такое я показывал! – Сивашов даже обиделся.
– Да чёрт знает, чего ты вообще показывал! Ускакал и всё. Ты вот пока бегал… – Степан Ильич не договорил: вдруг послышался плеск воды. Этот звук был очень явным и совсем рядом: по коридору метрах в шести – семи.
Всё это время в доме кто-то был!
Мужчины встревожено переглянулись. Сивашов переступил на месте, обернулся в сторону двери, Степан Ильич решил, что тот сейчас снова рванёт прочь.
– Они же уехали! Я точно знаю.
– Ну, а кто это тогда? Воры что ли?
– Наворовались и моются?