Любовь. Адаптация - стр. 18

– Вот дела, – Димка подошёл к щели в стене, и некоторое время стоял, глядя наружу. Он не двигался, но так шумно дышал, что Степан начал волноваться, что их услышат. – Нет никого, – взволновано произнёс Сивашов, стирая со лба испарину.

– Раз такое дело, пойдём что ли чаю выпьем?

– А баб Тоня как же?

– Тоня-то? Да ничего, если вести себя прилично будешь, может и не заругает.

На пороге Сивашов долго оправлял потрёпанную одежду и всей пятернёй приглаживал волосы. Он знал крутой нрав Антонины Матвеевны и хотел сделать так, чтобы при встрече вызвать меньше раздражения. Степан Ильич молча стоял позади, глядя на его старания. Потом легонько толкнул в спину:

– Чего уж ты так закрасовался. Грязь с ног сбей и разуйся.

Димка стушевался, одёрнул пиджак вниз и чуть подобрал живот.

– Входи уже, сколько ж можно…

Антонина Матвеевна сидела на маленьком диванчике, застеленным стёганым пледом. Её седые кудри были немного взлохмачены – это означало, что женщина сильно нервничала. С молодости с ней осталась привычка разбирать волосы на пряди в непростые минуты. Она делала это, не осознавая, как выглядит со стороны, пребывая в глубокой задумчивости.

Увидев на пороге гостей, Антонина нахмурилась:

– Вы откуда такие?

– Тонечка, тут дела были такие, не поверишь… – Степан Ильич проскользнул в кухню, оставив Сивашова на «растерзание» жене.

– Здравствуй, Дима, – Антонина Матвеевна подошла ближе и сдержано спросила. – Как поживаешь?

– Да это… Хорошо всё вроде, спасибо, что спрашиваете, – Сивашов даже закашлялся.

– Хорошо? Ну, молодец, – взгляд Антонины замер на перештопанных носках соседа. Молча вышла и принесла пару свежих носков и тапочки. От этого Димка неожиданно покраснел, залившись багровым румянцем, как школьник, получивший подарок за успешно завершённую «четверть».

– Переоденься там, – Антонина Матвеевна указала на свою комнатку. – Потом жду к столу.

Чайник весело посвистывал на плите, а Степан выставлял чашки.

– Что такого произошло, что Дима вдруг пришёл с тобой? – сухо поинтересовалась Антонина, давая понять, что не приветствует поступок мужа. Она замерла в дверях, сцепив ладони «замком».

– Тоня, это странная история, – Степан замялся, не зная, какие слова подобрать, а потому вдруг ляпнул. – Человек без головы всё ещё ползает там.

– Тот же самый?

– Именно.

Антонина Матвеевна пристально посмотрела на мужа, ожидая, что тот улыбнётся:

– Чего ты снова придумал?

– Не придумал.

– Ты снова туда ходил?

– Нет.

– Сивашов сказал? – догадалась она.

– Да, он видел… тело. Оно всё ещё было живым.

– Стёпа, ты поверил словам Сивашова? Думаешь, это может быть правдой?

– Да, в этот раз не сомневаюсь совсем, – признался Степан Ильич.

На лице Тони отразилось сразу столько эмоций. Она махнула рукой, подошла к шкафчику с посудой, загремела блюдцами, ложками. Потом намеренно не глядя на мужа, достала варенье и печенье.

– Чашки я уже поставил, – осторожно подсказал Степан.

Женщина замерла, кивнула и с грохотом убрала всё обратно.

– Он тоже видел?

– Да, своими глазами! Вот не вру, баб Тонь! – от голоса Димки супруги вздрогнули. Оказалось, он уже вошёл на кухню и сидел на стуле у окна, подобрав под себя ноги.

– Ты же пьяный был, до дома полз! – нахмурилась Антонина.

– Так это – вчера! С утра-то во рту ни капли! Вот утром и видел!