Любовь. Адаптация - стр. 17
– Вчера одного прибил и сегодня прибью! Повадились беспредел устраивать, откуда только такие черти берутся!
Полный решимости разобраться с вором, Степан быстро дошёл до сарая. Внутри слышалось движение: шуршала одежда, и иногда звякали висящие на стенах инструменты, лопаты и запчасти. Старик сначала решил, что к ним влез охотник за драгметаллами. Он припомнил, что в коробке можно было найти пару мотков медной проволоки, а уж железа в сарае было – завались.
Тихо обойдя сарай, старик осторожно заглянул в прореху. Внутри можно было рассмотреть покачивающийся силуэт. Поглубже вздохнув, Степан постучал по доскам, привлекая внимание, а потом быстро кинулся обратно к двери сарайчика.
Стремительно распахнув её, не глядя, Степан с силой маханул в темноту лопатой.
– На!
– Ай, твою мать, ты чего?! Прибьёшь же! – сипло заорали изнутри. Звучно пахнуло перегаром и луком. – Что за такое…
– Кто тут? Дима? Ты?! Твою дивизию! А ну, выходи!
Из угла в серый ноябрьский свет шагнул Сивашов. Это был рослый мужчина с небритым отёкшим лицом. Пивной живот, на котором с трудом смыкалась единственная пуговица затасканного пиджака и проплешина на голове придавали ему некоторой солидности. Поправив разодранные штаны, Сивашов робко кивнул:
– Дед Стёп, ты чего? Убил бы щас меня.
– А вот и убил бы! Ты чего забрался сюда, а? Чего забрался? – хищно прищурился Степан Ильич и начал наступать. – Вчера нажрался, а сегодня искал, что стащить, чтоб продать?
– Да нет! – почти шёпотом произнёс Димка. – Да и что тут брать-то? Старьё сплошное! Нафиг мне это надо, что я, отморозок, что ли какой?
– Ты чего шепчешь-то? Стыдно стало?
– Да что стыдно? За что стыдно? Лучше ты не ори, а то они услышат.
– Давай-давай рассказывай мне тут! – выдохнул Степан, удобнее перехватывая лопатку. – Виноват, а перекладываешь на кого-то другого!
– Нет, дед Стёп, ничего не перекладываю. Ты бы лучше дверь закрыл, пока они не заметили.
Степан переступил на месте. Было в голосе Димки что-то такое, что заставило послушаться. Он потянул за верёвку, и через мгновение они оказались в темноте. Через дощатую дверь слабо пробивался дневной свет, он позволял рассмотреть лишь силуэт Димки. Тот замер и к чему-то прислушивался. Степан Ильич тоже помолчал какое-то время. Снаружи шумел ветер, скрипели старые деревья, галдели вороны – всё было привычно, но вместе с тем что-то не то.
– Ты не подумай, что я пьяный. Я и дыхнуть могу. Со вчера не пил, не до того было.
Степан Ильич едва успел отвернуть лицо в сторону, как пары спирта и нечищеных зубов настигли его. Старик закашлялся, матернулся и немного отошёл назад.
– Проспиртован насквозь, куда ж больше? – досадливо проговорил он. – Так чего ты залез сюда? Чего дома не сидится?
– Да как же… Одному страшно как-то стало.
– С чего бы вдруг?
– Там это… На улице их несколько. Ходят странные какие-то, бледные, – сбивчиво начал объяснять Сивашов, снова обдавая Степана Ильича перегаром. – Хуже всего, что один вообще без башки. Не подумай, что я совсем того, нет. Он на самом деле ползает!
– Знаю, – неожиданно кивнул Степан и тяжело вздохнул.
– Как? – Димка оказался немного разочарован. – Откуда?
– Это ж я его…
– Чего?
– Ну это самое… Голову он из-за меня потерял, – старик развёл руками.
– Да ты что?
– Так вышло. Вот этой лопатой и снёс, – Степан снова вздохнул и сокрушённо добавил. – Сам не знаю, как… Он странный был, ну и я, значит, перестарался.