Любить Дракона - стр. 17

На пороге стоял высокий черноволосый молодой мужчина. Он казался одним из тех, кто носит костюм. Это очень умные и дисциплинированные костюмы. У них четкая, поставленная речь и острые когти. Души их никогда не сопровождают, потому что хранятся за семью банковскими кодами и без печати и подписи не существуют. А с собой костюмы их не приносят: души могут спутать все планы и расчеты.

Все знают, что души сотканы из легкомысленного света звезд. В мороз на улице в тонком шифоне танцуют, на оголенные провода мокрыми ступнями… да что там говорить, сами все знаете, глаз да глаз за ними. Так и норовят спеть во время серьезного судебного заседания или стихи посочинять на переговорах. Нет, определенно, если хотите сделать хороший бизнес, то душу заприте на замок за толстыми стенами и не кормите перед важным рывком, пусть спит усталая и голодная. Потом покажите ей тихонечко спектакль новомодный и в музее отпустите на два шага от себя полюбоваться красками. И обратно домой…

Итак, мужчина смотрел на Таисию и делал вид, что сверлит строгим взглядом. Таисия же почему-то расслабилась и стала рыхлой, воздушной, как взбитые белки. Сверлить белок совсем неинтересно – ни звука, ни опилок.

Мужчина поздоровался, сделав широкий шаг вглубь комнаты. Протянул широкую крепкую ладонь Таисии. По привычке спрятав руки за спину, Таисия ответила тихим шепотом:

– Здравствуйте… – и замерла.

Мужчина сделал еще один шаг, выхватил спрятанную руку собеседницы из-за спины, нежно пожал. Теплые волны, прокатившись по всему телу Таисии, сорвались вниз, заставляя глупо улыбаться. Она зажмурилась, чувствуя радость: внутри костюма была душа. Скромная, сильная, одинокая, она рвалась к новым чувствам и уговорила костюм взять ее в тот день с собою, а теперь… Теперь она затрепетала, завибрировала, наполнилась красным горячим глинтвейном, запахом апельсиновых корочек и горького шоколада. Она затрясла светлыми волосами, стряхивая вокруг сахарную пудру и маленькие ванильные пончики.

Воздух потеплел от запаха выпечки.

Таисия почувствовала желание быть ближе к мужчине. Она, не прерывая рукопожатия, протянула вторую руку и тихонечко дотронулась до его лица. Через мгновение звук волн, разбивающихся о борт небольшого судна, заглушил стук их сердец. Горячий тягучий поцелуй наполнил все внутри и снаружи счастьем…

– Таисия!

Рык нотариуса, вошедшего в собственный офис, в мгновение ока вернул серо-белесому пространству обычный вид.

Таисия не могла прервать такое родное прикосновение, и мужчина, сморгнув наваждение, усилием воли разорвал рукопожатие.

– Простите, – он кашлянул, – я немного не в себе…

– Душу надо дома держать! – рявкнул нотариус. – Она у всех есть, но так дела не делаются!

– Конечно, конечно, – сказал мужчина, – вероятнее всего, приду завтра, а сейчас отведу ее домой.

– Как пожелаете, – уже смиренным тоном ответил нотариус и добавил: – А ты – уволена.

Ровное глубокое дыхание Таисии стало почти осязаемым дуновением северного ветра.

– Леонид, мы уходим… – выдула она слова свежим порывом.

Паучок резво запихнул паутинку в крошечный дорожный чемодан, подаренный еще бабушкой на совершеннолетие, щелкнул золотыми замочками и ловко взобрался Таисии на плечо.

Гордо вскинув голову, Таисия плыла километровыми шагами к дому. Ее нес северный ветер, и она оказалась на месте почти мгновенно.